Это печальная поэма о девушке из Удмуртии по фамилии Посутиайнен, которая хотела найти в Петербурге счастье, но сама убила своего любимого по имени Кандид своим престранным поведением.
1
От черного немытого вагона
Она бежала в даль, что на вокзале
Ее манила больше, чем родная
Удмуртия ее.
Носком играя, стоял милицьонер,
И ковырял
Мизинцем в ухе,
Будто там нашел
Преступника - он в раковинке слуха.
Он на нее презрительно взглянул
И как-то даже кашлянул в сторонку,
Чтоб не было и ей вдогонку
Приветствия.
И чтобы беспристрастным
Он выглядеть мог бы ее глазах:
Она ему понравилась, поди.
И это было трудно не заметить.
Тому, кто рядом бы стоял с ментом.
Но рядом были только две собаки.
А у нее, ведь кажется, был план.
Во-первых, забежать в музеи эти.
Потом немного побродить по Мойке
И как-то романтично постоять
У памятника – точно позабыла
Его названье,
Впрочем это – мелочь.
Нет, у нее ведь, кажется, важнее
Тут завелись какие-то дела:
Она решила здесь осесть навечно,
Детишек завести и, может, даже
Квартиру здесь купить.
Вот только денег-
Нет.
Противный в том автобусе кондуктор
Дышал ей между ребер перегаром.
Она ему монетку подарила
В обмен
На грязный, мятый, порванный билет,
Который ей вручил
Он,
Несколько сопя.
2
Она в пути - уж очень долго едет:
К каким-то родственникам чьих-то там соседей,
Которые полгода-год назад
Ей равнодушно говорили в трубку:
Мол, «приезжай, ты можешь ночевать».
А ей ведь только этого и надо:
Огромные сухие новостройки
Ее ведь не пугают счас почти -
Она средь них себя своею видит.
Когда автобус вдруг
Сменила на трамвай
И как-то окончательно решила
Что в этом городе она жить будет вечно -
Откуда ни возьмись огромный пес
Вдруг прыгнул на сиденье, что напротив
Ее, счастливой очень, пустовало.
И очень сильно стал он выть в окно,
Где было все, казалось, хорошо.
3
В квартире пахло плесенью немного,
И ей всего три метра отвели
В углу за шкафом (там, где полотенца) –
Где было очень даже мило.
Ей выдали постельное белье
И рассказали, где лежит чай-сахар,
А также расспросили все про маму,
Которой вот уж лет как 5 ведь нет на свете.
Она бродила в строго отведенных
Квадратных метрах («Вот ковер здесь порван»),
И вдруг стремительно сорвав ладони
С какой-то книжной полки -
Полетела.
Она летать и раньше в общем-то умела,
Но в городе летела в первый раз.
Ее шаман когда-то обучал
Летать, чтоб не задеть верхушки сосен,
А здесь так много было крыш, антенн,
Что трудно тут остаться невредимой,
Не расцарапав щеки, платья не порвав.
Полеты – это проза жизни той,
Которую удмуртские шаманы
Освоили - как все свои шесть пальцев
И ей в науку точно передали.
Она летать могла под облаками,
Но лучше получалось меж деревьев,
Когда могучи лиственницы нежно
Дотрагивались верхом до ладоней.
4
Но ей ведь надо было враз
Найти работу (что-то есть ведь нужно).
И вот, купив газету, после ванны,
Она бежит в какой-то длинный, стройный
И вычурный стеклянный магазин:
Ей здесь работать продавцом-кассиром.
На собеседованьи было зябко ей
И скучно тихо вписывать по буквам
Свою фамилию – П-о-с-у-т-и-а-й-н-е-н.
Но все же все формальности пустые
Она преодолела потому,
Что очень ей хотелось здесь остаться:
Она успела город полюбить.
Ей на работу – завтра, а сегодня
По улицам огромным можно бегать,
Заглядывать в витрины магазинов,
Сосиски в тесте на углу жевать.
Ей нравилось ходить по строгим залам
Музеев, о которых ей читали
Прабабушка и бабушка.
Она
Купила сразу пару книжек.
И к вечеру, прилично, обессилев,
Пришла в свой угол, где ей ужин был:
Четыре грамма сыра и хлебец, до ужаса
Прижаренный на печке.
5
А по утру – огромный город встал.
И ей пришлось в людской поток вливаться,
Чтоб в магазин свой к десяти успеть,
Где любят отовариваться денди.
Ей выделили место для работы,
Она за кассою следила зорко
И деньги берегла, чтоб ненароком
Их не прибрал к рукам бродяга пришлый.
На завтра ей доверили уж больше:
Она могла мужчинам подавать
В примерку ослепительные фраки.
Мужчины все готовы были в драке
За честь ее бороться…
Впрочем это,
И про дуэли в холле –
Она
Себе придумывала просто:
В ней выл огромный гул фантазий ярких.
6
Вот, кажется, на день десятый
Она спиной стояла к входу,
А в это время в магазине
Не стало ни души:
Куда-то делись,
Все, кто обычно долго здесь вертелся.
И вдруг пред ней предстал не образ,
А человек.
Откуда только взялся?
Он через дверь вошел – мужчина этот.
А у нее мгновенно прекратилось
На несколько секунд кровобращенье
И сердце перестало вдруг стучаться:
Она подумала : «Вот мой жених».
Мужчина этот в магазине том
Подыскивал себе обычный галстук.
Но ей он показался чем-то большим,
Чем просто членом референтной группы
(Как обозвал его бы социолог).
И через час они в кафе сидели,
Держа друг друга за руку, милее
Картины не придумаешь, пожалуй.
Она и он - Кандид
( такое имя у него, поверьте
Я сам тому дивился, как престранно
Сегодня называют мужиков.
Ее же имя я вам не скажу.
К чему оно? Ведь ей конец печальный
Уж предрешен…)
7
Любви такой хотели б миллионы:
Они души не чаяли друг в друге.
Они ходили вместе в магазины
И ели кильку в собственном соку.
Она и от работы отказалась
И даже трубку взять не захотела,
Когда ей позвонил директор строгий
И предложил зарплату ей отдать.
(О том звонке она потом узнала,
Ведь с неба видно все получше – сверху
Вообще масштаб совсем другой событий).
Но вот подходим мы к концу. Печален
Безрадостен был случай.
Вот она, однажды потеряв контроль,
Себя в постели как-то не сдержала –
И полетела с жутким ревом, блея,
Как ей шаман показывал когда-то.
Она кричала в жутком,
Вакхическом порыве страсти женской,
Она рыдала и смеялась – в общем,
Себя не контролировав ничуть,
Она позволила своей шаманской сути
На волю выйти…
8
…А когда очнулась
На землю вдруг спустилась,
То любимый –
Лежал совсем уж бездыханный – рядом.
Нам неизвестно отчего скончался
Он – то ль от счастья, то ль от страха, но
В него вдохнуть животворящий воздух
Она уж не смогла: Кандид ушел.
Навеки растворился. Не вернуть.
Она себя корила очень долго,
За то, что разрешила своему
Шаману над собой взять верх внезапно,
Что и убило в общем-то Кандида.
И жизнь ей стал безразлична.
Она дала обет вернуться в лес:
В Удмуртию, где холодно и горько,
Но где зато ее принять могли б
Такой, какой она была – вакханкой,
Шаманкой и волшебницей чуть-чуть.
9
И вот уносит поезд вдаль ее.
За окнами качаются деревья.
В любви положен был закон похмелья:
В ночи – так классно, утром - тяжело.
Шаман не знает, что он сотворил,
Но цель его достигнута, наверно:
Он хочет, чтобы человек испил
Всю чашу прелестей и бед безмерных.
И если чаша выпита до дна,
Ты можешь отправляться хоть куда.
На все четыре стороны иди,
Хоть там уже и не видать ни зги.