Сколько их было, разновсяких и новых, плохоподобранных, неподходящих,
Со своими клопами в больной голове и с моими;
Любящих дыни и виски со льдом, курящих и некурящих,
Спящих, со мной, и не спящих, а я и считал своими,
Бросался в пропасть, разрывал за взглядами взгляды;
Иных не хватало рядом; искал, изучал и менял русла вен;
Голове не хватало костлявых колен, рукам – объятий, а взгляду – вз****а;
В одних – терялся, в других – находился, с третьими перемывал кости пятых у стен
Домов четвёртых с шестыми, но больше всего любил иней –
Тот самый, злосчастный, жестокий и заспанный иней во взгляде, который когда-то был первым, а ныне – ничей…
Вот так уж случилось, что после всего мозгоёбства и прочего – нет рядом рифмы на «иней» -
Тебя я увидеть тоже рад бы в подъезде внизу, да в газетном вместилище, словно в чистилище – в виде – моих ключей.