Маята ярко-рыжего золота
на продрогших руках клена.
Рванью темных морщин исколото
в узкой зале лицо пилона*.
Там и тут все одно - осень
и простывший октябрьский вечер.
Лишь на миг среди туч - просинь,
будто в полночь зажгли свечи.
Небо дробью дождя в окна,
вдруг прищурится и ударит,
в тонких каплях озяби взмокнет
стылый лист заржавленной мари**.
Закричит перепуганной птицей,
да в груди засучит крылами,
все не может осень напиться,
завязать эту новь узлами.
Стороною тыльной ладони
утирается ловко ветер.
Осень - это не медь во звоне,
а, наверное все на свете:
Посеревшего неба проседь,
тихий оползень капель с листьев,
под ногами ржавая оседь
и ночей полотно все мглистей.
(09-10-2007)
*Пилон - в данном контексте подразумевается колонна.
**Марь – в данном контексте кустарник из семейства трав и кустарников Марь.