Сядь за стол. Возьми свои листочки.
Карандаш возьми какой-нибудь.
Только, перепроверяя точки,
Слов перепроверить не забудь:
Ты за ними, будто бы за дверцей,
Свои чувства затворил в глуши,
Только не разделит твое сердце
Чувств чужой мятущейся души.
Твои нервы голы, раны вскрыты,
Бездна и небесный свет в глазах.
И все это – ворохом сокрыто
В неуклюже пышных словесах.
Но какой же из тебя филолог,
Коль не можешь ты трех слов связать –
Двух местоимений да глагола.
Стоило ль пять лет листы марать?
Смежной рифмой, косолапым ямбом,
Ввысь несомый буйством легких крыл,
Ты слагал кому-то дифирамбы,
Так куда же делся этот пыл?
Слезы высохли, пуста твоя утроба,
Ты слова рифмуешь не спеша.
Но слова твои – темница гроба,
И уснула в нем – твоя душа.
В море строф, метафор, парцелляций,
В рифмах, что порою столь нежны,
Можно заблудиться, потеряться,
Но скажи, кому они нужны.
Ты людей заставить плакать хочешь.
А когда ты сам в последний раз
В одиночестве бессонной ночи
Хоть слезинку выпустил из глаз?
Нет! тебе такое – не знакомо!
Нет в тебе любви и боли, нет!
Первый блин всегда выходит комом,
Так же вышли первые пять лет.