Я никогда не знал, какова она вкус, никогда не знал, какова на ощупь. Она шла рядом, и я слушал ее голос, и я смотрел за плавным, изящным движением ее губ, и никогда...............
Неприкосновенное! Восхищение и сталь обиды. Каждое ее бездействие пораждало оцепенение от переизбытка собственных деяний. Я врезался в камень и больно падал. Я бежал к ней за бинтами. Ее бинты были самыми мягкими, ее бинты были сотканы из мельчайших крупиц света и доброты, тепла и нежности. Но мгновенное исцеление неизбежно обрывалось - стоило ей взглянуть в другую сторону, и я снова врезался в мраморный потолок.
Я никогда не знал, какова она вкус, никогда не знал, какова на ощупь. Я протягивал руки, чтобы коснуться ее сияющей бледностью кожи, но пальцы ломались о мраморную стену. Я склонялся над ее сонным, милым лицом, но в ту же секунду мраморная дверь захлопывалась перед носом, раня резким потоком холодного воздуха.
Она должна была быть моей. Она должна была быть МОЕЙ. И это странное видение: скульптор вылепливает ее, идеальную мою мечту, мое спасение, она улыбается, запустив хрупкие пальчики в волнистые каменные волосы. "Ты желаешь того, что создал я, а создание мое способно мир твой лишь созерцать, а создание мое окружит себя мрамором от мира твоего, ибо не верит скульптура в существование иного живого, кроме меня", - произносит творец.
Каждая моя поптыка быть ближе сопровождалась мрамором. Стена, незвержимая, глухая стена. Я разбивался об эту стену, но не появилось в ней ни единой трещинки, я отрастил крылья, но и в облаках не смог найти конца мраморной стены, я рыл могилу себе самому, и лишь безразличие, столь мучительно долго шествующее ко мне, позволило отыскать единственную дверь в этом каменном лабиринте обреченных чувств.
По ту сторону у чудесного фонтана стояла моя мечта. Я приближался и слегка лишь удивлялся тому,что мрамор остался позади. Завидев меня, она то отступала, то возвращалась к фонтану снова. Она улыбалась мне, протягивала руки и звала, но стал я в стороне, осознавая, что больше не подвластен чарам ее блестящих глаз. Фонтанные брызги переливались в лучах солнца, и ярче засиял розовый куст. Я улыбался, проягивал руки, звал ее и медленным шагом ступал обратно к двери. Когда я снова оказался за стеной, я заметил, что мрамор стал непрочным музейным стеклом, окружавшем когда-то милую сердцу скульптуру.
В небе светит солнце, фонтан жизни бьет ключем и на моей стороне. Неприкосновенное осталось неприкосновенным, потому что было созданно таковым. Пусть Музей Памяти навсегда сохранит этот мрамор. Мрамор, предназначенный мне, но сотворенный неприкосновенным.
Не знаю, кто ты - статуя свободы или мемориальный памятник любви, но прошу тебя - стеклянной не становись...
* * *
Тепла лучи сугробы топят,
И вянут от снегов весенние цветы.
Кого мы любим - нас не любят,
А тех, кто любит нас - не любим мы.
И только безразличие тупое
В кого-нибудь из нас проникнет вдруг,
Как тот, кого не любим - исчезает,
А тот, кто был любим - стал просто друг.