Чужие квартиры
Нас уменьшают в пространстве
Нас унижают
До приличных размеров
Я не шестидесятник —
А разве они виноваты?
Я сам хотел сесть…
А они не хотели.
Я сел бы за них.
Нежные люди
Любимцы прокуренных женщин,
Тех, что готовы раздеться, но это — слишком
Я помню их лица
И дверь открывалась единым жестом
Поскольку и были — едины,
Освященные ларами кухонь,
От филармонии — до подъезда
Я помню как пахла
Свежеприбранная квартира
И лучший подарок — книга или картина
А когда открывали окно,
Горлица не срывалась с карниза;
Восприимчивых дам впечатляла реприза
Пьяного друга,—
Хоть не нова, а на уровне шла сюрприза
И всё было впереди, селёдка со вспоротым брюхом,
Печёный картофель, лук, и лукавые песни
«Здравствуй русское поле» — мы, наверное, эмигранты
самодостаточный мир пугающе весел…
Пугающе тесен,—
Если бы с детства не переломали вёсел…
А все равно весел —
Признаки декомпрессии,
Эх, эйфория!
Как странно — кончается то, что обещало длиться и длиться
Люди теряются на глазах, сами себя не помня,—
Я хотел бы увидеть их юные взрослые лица
Как странно — теперь я их старше,
Мудрее, пьянее и, соответственно, изощрённей,
Милые дети, прощайте!