Полшестого, я просыпаюсь рано.
Толчёк внутренней энергии выключает сон.
Как из свежей неперевязанной раны
Потоком бурным, издавая рождения стон
Энергия жизни, требующая извержения,
В жерле вулкана, сдавленная невостребованностью,
Клокочет,доводя до полного изнеможения,
Закипает как лава к свободе стремящаяся.
Рука лихорадочно движется с надеждой
Туда, где привычно и обязательно,
Почти не прикрытое одеждами,
Молодое, неслышно дышащее, привлекательное
Каждой родинкой знакомое тело,
Инфрокрасные лучи излучающее.
Рука скользит по нему быстро и смело,
На пути своём холмы и впадины встречающая.
На вершинах холмов по цветку нежному,
Источают аромат, от прикосновения распускаются.
Море кожи атласной безбрежное
От холмов к заветной лощине спускается.
На склонах лощины, в глубине подлеска,
Где в полумраке сумрачном тепло и влажно,
Скрытая от взора целомудрия завесой,
Обитель тайная воина отважного.
В обители этой всегда в одиночестве,
Воину этому во сне не забыться.
Одна страсть обуревает голову буйную -
В бешенной пляске до небытия излиться.
Рука моя настойчиво и невесомо
Плывёт от холмов по атласу к лощине,
Опускается по склону, где все знакомо
И обитель в ожидании своего мужчины,
Прикрыла створки входа парадного,
Всё здесь во сне глубоком покоится,
Ждёт к пробуждению сигнала ратного.
Лишь страж над входом иногда беспокоится.
Прячась в подлеске, вздрагивая от опасности,
Бросая по телу дрожь неуёмную,
Не понимая величия собственной важности
И таинства сладостной тайны огромную.
И вот, он, мною слегка потревоженный,
Склонивший было голову к вратам,
Вскинув её, словно обворожённый,
Застыл в изумлении радостном.
И побежала острая, мучительная сладость
Во все концы планеты глашатаем -
Пора прбуждаться навстречу безумной радости,
От которой пьянит и как в танце пошатывает.
Глубокий вздох с лёгким стоном пробуждения
Извещает вселенную: иллюзорность сна
Растаяла в рассветном луче как наваждение
Ночных сновидений в бездонном глазе окна
Рука горячая планеты пробудившейся
Мягко, по знакомой движется орбите
К воину в кудрявых кустах затаившемуся
И рвущемуся к обители бейсбольной битой.
И обвивая нежно пальцев объятием,
К вратам продвигая движением уверенным,
То снимая тунику, то натягивая
Воина в обитель вводят.Как мерин,
Застоявщийся в стойле, в пляс бросаясь,
Бездну влажную под собой ощущая,
Из последних, покидающих сил стараясь
И себе необузданную жестокость прощая,
Он рвётся вперёд и вперёд и глубже,
До крови надрывая уздечку закушенную.
Ещё аллюр, стремительнее, ну же...
Полёт над планетой с лёгкостью воздушной,
Последнее ожесточение перед острой болью,
Разрывающей и поглащающей всё существо,
Превращающийся в неземное блаженство,
Освобождающее жерло вулкана от вещества,
Закипевшего как лава и стекающего
Бурными потоками по склонам,
Наполняя собою обитель воина засыпающего
И обессиленного, лишь секунды назад непреклонного...
Таят силы от пляски оставшиеся,
Сон блаженственный бытие обволакивает.
Полшестого, так быстро умчавшееся,
Лишь мгновением вдруг оказавшееся...
Я засыпаю, рядом планета вздрагивает.