Окутали в смирения рубаху,
Окончен путь, возврата нет назад.
А утром поведут всех нас на плаху,
До смертных и последних в жизни врат!
Часы уходят жизни незаметно,
Вот и в окно луч первый, словно птах.
Скользнул и лёг в ладони пятном светлым,
И отступил из сердца липкий страх!
Душа обидой, безысходностью распята,
За что судьба мученья воздает?
Лежишь в смертельной схватке боя смятый,
И знаешь, что тебя с рассветом ждет!
Кому какие на прощанье обвиненья?
Друзьям – любовь, врагам за грех – позор…
В час ненависти, злобы с помутненьем,
Пусть прекратится наш извечный спор!
С утра оденут «красную рубаху»,
Но неужели нет назад пути?
Вдруг перед тем, как мне ступить на плаху,
Смогу спасение в молитве обрести?
Неведомою силой распустились,
«Петрушки рукава»… и снизошёл.
Небесный ангел! Вместе мы молились,
Чтоб я спасение души своей нашёл!
Душе легко! Весь каземат благоухает,
Нет горестных и вражеских оков.
Меня Господь в сиянии встречает,
И я идти в тернистый путь готов!
В дверь постучали… ключ заскрежетал,
Передо мной путь в Вечность открывая.
Но только вот совсем не ожидал,
Что ждёт меня судьба теперь иная!
Стоял и улыбался командир,
И приглашал в объятия меня.
А у меня уж не хватило сил,
Нет не идти – поверить! Что молитва та не зря!
Отряд «летучих» за полночь прорвался,
Молниеносно смяв в ночи посты.
И нас всех не успели… хоть старался,
Их полевой казнить для красоты!
«Ужаленный» от так и не проснулся,
И был расстрелян средь бутылок и шприцов.
Их ангел смерти за грехи коснулся,
За издевательства уродов-подлецов!
Жаль только вот казнённых пацанов…