Он кричал мне: «Ведьма!» - и плакал, и прятался между скал,
Закрывал глаза и не видел, как с неба стекала кровь,
Когда с беспомощного заката снимали скальп.
Он плакал, кричал мне: «Ведьма!» - и воем взрывал нутро,
Когда мои руки летели к шее, как два меча,
А воздух в груди становился острей, горячей огня.
А скалы хранили его и мерили крепость плеча,
Неудержимо и страшно беззвучно смыкаясь над.
А я оставляю кровавый след и глотаю мрак.
Чую его страх и ненависть, снова бросаюсь молча…
Я раздвину камни руками, уйду, пропаду в горах,
Когда на мертвые руки, на грудь ему ляжет ночь.