Никогда не забуду, как она сидела накануне свадьбы, глядя в тарелку, и чуть слышно повторяла: «Ты ведь сам хотел, правда? Ведь правда, скажи?» Глаза блестели, тушь угрожающе набухла. Салат бессмысленно кружил по тарелке, превращаясь в кашу. Я слушал с вежливой улыбкой, наклонив голову и изображая лёгкую беседу, однако, судя по взглядам жениха, он уже начинал беспокоиться. Её подруга, сидевшая слева, яростно пихала меня локтем, хотя сама явно не знала, что сказать. Разговоры за столом замолкали, гости оборачивались. Наконец я встал, чтобы покурить на балконе, но она преградила мне путь, вырвала из рук тапочки, которые принесла её мама, и швырнула через всю комнату. Так, сейчас получу по морде. Назревал скандал, большой, добротный, с битьём посуды и разборками на лестнице. Уходить, пока не поздно. Сердце колотилось как сумасшедшее. В воздухе стоял запах озона. Счастье наваливалось тёмным перламутровым облаком, росло и давило, не давая дышать. Я боялся даже думать, что теперь будет, но почему-то знал, что хуже уже не будет.
Вообще-то, ничего этого не случилось… или, может, случилось в другой жизни. Но сегодня вечером, прикорнув на часок в перерыве между главами, я видел всё так чётко, как никогда не бывает во сне. Особенно её лицо. Кстати, совершенно незнакомое… вот разве что глаза… Глаза, перемазанные тушью. Что-то из прошлого, но уже не вспомню.