Вереск шепчет, что свята грядущая весть...
Я молчу, но дрожит в отдаленье тревога.
Мои руки как жесть.
Мои губы как жесть.
Мои волосы-серая медь небосвода.
И угасла тоска по ушедшей себе,
И уже не тревожат пустые мгновенья.
В этой горькой и вечной безликой борьбе
Я давно уже вышла из пены забвенья.
Что ждало меня там, за ушедшей тоской?
Пустота?Или смерть?Или пыль небосвода?
Да.Ждало.И не ждал меня только покой,
Только горькая, сердцу родная свобода.
Он любил моих глаз чуть заметный свнец,
Бледно серые скулы и темные брови.
Он не верил, что я испытала конец,
Он не чувствовал запаха пены и крови.
Он не знал моих слез-я сказала ему,
Что обет тишие никогда не нарушу,
Но свинец отравил его тело и душу.
Он любил мою ночь.Он любил мою тьму.
Я почти согласилась бессмертие сжечь,
Под ногами дрожала сомненья дорога.
Говорил он, что свята грядущая весть,
И почти догорела немая тревога.
Но когда он сказал мне, что счастие есть,
Что любовь-это вечное бремя народа,
Я сказала: Прости,мне дороже свобода.
Мои руки как жесть.
Мои губы как жесть.