* * *
Остаток библейского Храма стоит
огромным экраном беды и надежды.
Прелестное облачко медлит над ним,
как ангел для сбора записок в стене,
адресованных Богу.
* * *
Как в омут самого небытия,
вхожу я в море Мёртвое, чьи воды
выталкивают, держат на плаву
так, словно говорят: живи ещё, –
и я на берег жизни возвращаюсь.
* * *
Деревьями-поклонниками густо
окружена вода, которой мнится,
что мир в неё глядится с интересом
и, безусловно, прелесть в ней находит.
А мир в воде находит – лишь себя.
* * *
Эй, высокое, важное облако! Помнишь,
что тебя надышала вот эта земля?
Часто ль, в дождь обратившись, её навещаешь?
Как похоже лицо моей мамы на землю,
что от засухи долгой потрескалась вся...
* * *
Ветер выдохнул тост, и над скатертью поля
закачались, друг с другом сближаясь, тюльпаны,
как бокалы с торжественно-алым напитком.
Всласть кому-то проокал коронное «го-о-рько»
захмелевший на празднике гром.
О ПОСЛЕДНЕЙ МИНИАТЮРЕ
"Перед нами, по сути, маленький киносценарий. В ранние годы свои
Л. Аксельруд пробовал себя на поприще вокала, драмтеатра,
изоискусства, хотя в глубине души знал, что непременно будет
поэтом. Что ж, все эти «побочные» способности никуда не пропали:
они сошлись в его поэзии. Не оттого ли так живописны,
так озвучены инструментовкой и так артистично сработаны
стихи поэта?! Не оттого ли образы в них так кинематографически
динамичны и так скульптурно выпуклы?!"
Н.Ивановская и И. Ермаков.
ИЗ ПОСЛЕСЛОВИЯ К ЧЕТЫРЁХТОМНИКУ ПОЭТА