В книжной полке, как в новой версии гроба, есть что-то посмертное,
Поэтому литературе проще других связать себя с медью,
С нелавровым венком, с ненаучным гранитом,
С другими версиями креста, урны, плитки.
***
Зима--самое сексуальное время года, если вы не ханжа,
Если не пишите стихов без рифм, и не пухом земля,
И если зимою случится пожар,
То вы успеете только начать все с ноля.
Зима, с ее январем, февралем, помнит пожарников и милицию,
Она--версия пуха в котором рыльце.
***
Он наизусть помнил весь алфавит закона,
Знал, что трефовая дама--это еще не икона,
Знал наизусть сборник стихов Высоцкого "Нервотрепка",
Помнил миф про Пандоры коробку,
Молитву цитировал в телеграммах,
Разбирался в распятии Христа и в рамах.
***
"А ларчик просто открывался",
Особенно, когда в нем прошлое,
Твоя прическа называется "Под мальчика",
В названии этом что-то нехорошее.
***
Скоро случится N-я по счету война,
Паршивую овцу раздерут не в клочья, но на,
Вор будет ездить на карнавал.
У горько-прозрачной правды будут все признаки лужи,
В металлолом сдадут ордена и оружье,
Как следствие друг-друга, ноль возомнит вдруг, что он--окружность.
Путешественник будет считать возвышенности, как идущий--ступени,
Слушатель поймет, что все, что здесь пели
Это ария для колыбели.
Обыватель, проснувшись, разлучит две шторы,
Весла не меньше боятся шторма,
Чем лот--за себя же торга.
Рулетка будет радоваться свойству карусели,
Иной ее смысл--гордится тем, что доселе
Ее хватает на чей-нибудь рост, диван--что подкинут в семейство постельных.
У ряда местностей будет свойство "Стрит-флэш",
Взгляд научится отличать от предмета вещь.
Монета будет картой манежа.
Закат докажет, что не родственник крови,
И не останется ничего, кроме
Рассвета, крайности под названием "Изголовье".
Копия с аналогии сделает слепок,
Над канцелярией флагом станет скрепка,
Истина будет, как товар со скидкой, востребована.
Верующий и атеист играть станут в "Крестики-нолики",
И крестьяне, чей лучший эпиграф--поле,
В силу речи себя отнесут к религии. Кроме
Того, религия станет оптовой,
Судя по Марксу, все будет в копоти,
И не спасут не знанье, не опыт.
Бытие определит сознанье и цены,
Появится профессия "дизайнер церкви"--
Ни черта не изменится в целом.
***
ПЕСНЯ
Идет по полю черный маг,
Сеет черный мак,
Чехов пишет "Черный монах".
Давай все сожжем, и скажем, что так и было,
Революция в рамках одной квартиры,
Обмен щетки на мыло.
***
Как ни печально, хоккеисты часто
Умирают довольно рано, чаще всего--от инфаркта.
И если это принять за аксиому,
То хоккеист больше похож на комара,
Нежели на человека.
В таком случае клюшка есть его жало.
***
НАБРОСОК
Нечто среднее между цветом глагола "Стой" и губной помадой,
Нечто среднее между гаремом и футбольной командой,
Нечто среднее между любовью и общежитием,
Нечто среднее между слугой и служителем.
Нечто среднее между любовью и соучастием,
Нечто среднее между милостыней и сдачей,
Нечто среднее между главарем и начальством,
Нечто среднее между подачей и дачей.
***
ПО ЦЕЛЬСИЮ
У городов на этой карте есть качество пыли,
Так семейный портрет--как собрание великомучеников,
В такую пору легко сказать "Мой пыл отсудили"
И "Остудили мое имущество".
Как бы там ни было, оно превратилось в хлам,
И число в квадрате стоит рядом со знаком "по Цельсию",
Надо суд рядом с кладбищем выстроить, чтобы нам
Было видно как процесс переходит в процессию.
Интересно, а "ничего" по Цельсию, это как?
Вероятно, и в сумках наших дорожных пусто.
Видеть в дорожном денежный знак
Есть самое высшее в мире искусство.
***
Мы живем в плохой квартире,
И как следствие этого-- будем лежать в плохой земле.
Кто-то сказал, что наша свобода напоминает
Светофор, у которого включены сразу три цвета.
Это так, но я бы добавил, что преобладает красный,
Хотя я не Малевич, чтобы думать об этом.
Лучше думать о том, что стенки комнаты--
Это всего лишь дважды два.
***
Говорят, что скоро придет к нам март,
Т.е. лед заменят водой.
Я читал книгу А. Моруа
"Дюма-отец, Дюма-сын, Дюма-дух Святой".
Ничего себе трио, но из памяти верениц
Я название другое вам дам:
Например, такое "Атос, Портос, Арамис
И продюсер их Д Артаньян".
***
ПОСВЯЩАЕТСЯ ДЕКАРТУ
Говорят, что в систему Декартовых координат
Можно вписать что угодно, будь-то количество картофеля
Или телефон знакомой девушки.
Не вписывается только один Бог.
Оно то понятно, Бог, вообще мало куда вписывается,
Но ведь система то крестообразна.
Получается, Бог боится креста.
***
Как все зыбко, как все мелко,
Многовекторность, как перестрелка.
А вектор-- стрелка на чулках, что как-то
Приснились Рене Декарту.
***
С точки зрения Фрейда--причина всему--лебеда.
Что говоришь? Беда никогда не приходит одна?
Тогда она схожа с программою "Вести",
И их, наверно, и показывают вместе,
Представь теперь отдельную программу "Беды",
До обеда и вместо обеда.
Подзаголовком к ней будет "Что? Где? Когда?".
***
Речь не сворачивала в подсознательные овраги,
Язык был сам по себе "Зорге--Вагнер--Вайнер".
Язык сам себе расскажет о семантике сказки,
Зорро—Двойное зеро--две прорези для глаз в маске.
***
Как прекрасно было бы сказать,
Что люди гроздьями висят на ветках метро.
Но гроздья свойственны винограду, а виноград—лозам.
Вот вам пример того, что поэзия не всемогуща,
Что из риса нельзя сделать снег и наоборот,
И следы можно оставить только на втором,
И только от первого можно оставить следы.
И одно на другом—это уже тавтология,
Как кровавый судья, что встречает рассвет,
Или просто кровавый судья,
Серебро белой ночи.
***
Я думал в ту пору "Война есть мин ор",
Знак препинания родом из домино,
Даже рыбы оттуда, если бы ни вода.
... Что у поезда проводы, у троллейбуса--провода.
Что если поэт воспевает союз,
То это--он сам, и сборище муз,
А он при этом-- как двузначность числа.
Я писал-- у уборщицы совесть чиста,
Анкеты боятся всего больше ста,
Что вера по сути--та же верста,
Что стоматолог не любуется речкой из-за моста.
***
Баскетбольный мяч--как ловкая рыба попавшая в сети,
Плохой компас прячется в аудиокассете.
По Эйнштейну алгебра проще политики--
В ней меньше иксов и игривых игреков.
Ночь. Расплачиваться точно поздно,
Но на ладони медь, на небе--звезды.
Человек--это мера вещей, т.е. нечто таможенное,
Космонавту логичней всего воскликнуть "О Боже".
***
ГОСТИНИЧНОЕ
В дешевых гостиничных номерах изредка шел дождь,
Что делало их недешевыми.
Я ничего не помню в них, только мятеж мятой одежды
И штор волнистых шторм.
А за собой-- возможность экономить на мыле,
И вить веревки из тех, что приходили.
***
Нищему часто слышится лепет лепты,
Снежная зима не бывает нелепой.
На математике галстук выглядит будто вектор.
Те, кто были Робин Гуды стали ростовщики,
Подставляют сразу обе щеки.
Конюхи выглядят как ямщики.
Но письма интересуют только филателистов,
Милиционер взятки берет для свиста,
Снег--как беловик стиха о дантисте.
Или, вообще о враче. О судье-педиатре,
О царях и одой палате,
О соломинке в лапте.
***
Начерти карту науки(нечто сродни карте города,
Города-сада, как написано у классика),
Слева-- маленький домик сестер Доктрины и Догмы,
Справа-- сестер Софистики и Схоластики.
Сестры аксиома и теорема
Живут у геометра в гареме.
***
ОТРЫВОК
В той комнате пахло мистикой и мастикой,
И грязные процедуры: убийство и стирка
Соотносились друг с другом, будто с черновиком ворон.
По сторонам было полно посторонних.
***
Пока ты играешь в "Чет-нечет"
Кто-то на небесах играет в "Черт-нечерт".
Так кто-то буфет посетил в антракте,
А кто-то поучаствовал в терракте.
Вероятно, Господь действительно расплачивается кредитной карточкой,
С небес ничего не сыпется кроме снега. И лампочки
Подражая ему, состоят из ватт,
И неправильная бесконечность помешалась на слове "март".
***
Если родной речи верить, твой взгляд--это глянец,
Взгляд фотографа, конечно,--тем более.
Того, кого ты называешь жаворонком я называю "ранец",
Посмотри, зимою даже поля уходят в подполье.
Мы так долго прожили вместе, что опады календаря
Соревнуются по белизне со стихами и снегом,
Встретить ангела проще всего в конце января.
Стихи о перестройке больше похожи на смету.
***
Я вышла замуж в январе
Толпились гости во дворе.
И. Бродский "Зимняя свадьба".
Мы жили в городе, где зимнее "Бр" было сокращением от "брак",
Гости толпились то войском, то скопом,
И врач, что суеверен был и так,
Боялся из-за рака гороскопов.
Вообще, что очередь, что войско, коробок,
Все отдает сплоченьем, как ни странно.
Входная дверь закрыта на замок,
Как родственница чемодана.
Но дальняя. С его повторным дном,
Для водолазов из таможни. И когда
Случался развод, мы понимали: наш карточный дом
Теперь состоит сплошь из дам.
***
Футбольный мяч был зебры абракадаброй,
Бойся данайцев, все приносящих задаром.
Не верь Робин Гуду, что увлекается дартом.
И попадает в лягушку вместо царевича.
Но чаще в купюру такого же цвета.
Лодка -- это всегда наречье.
Мошкары препинания знаки боятся аплодисментов.
***
Ком с горы переходит в ком в горле,
Но, вообще, эти два выражения помешаны на зиме,
Святая Троица предпочитает трехкомнатную,
А двенадцать апостолов живут в коммуналке. Мне
Милее дань, положенная под образа,
Чем фотография любимой в бумажнике, среди мелочи.
Первую, конечно проще бросать...
Занавески были в разводах и в фамилиях девичьих.
***
Весна в этом году началась с капели на наших счетах,
Потом было Первое мая, будто День пчел.
В небесах не было видно ангелов, и вообще, ни черта,
И чернорабочие были одеты в черное.
Оптовые покупки внушают уверенность в завтрашнем дне,
Но ту же иллюзию создает посуда и мебель.
Министров со школьниками роднит портфель,
Каникулы и кабинет.
Только пепел знает, чего стоят старые фильмы, особенно о войне,
И ищет их даже в ксерокопиях, и снежной ночи,
Но соотноситься с ними, как с копиркой нефть,
Как с машинисткой ее собственный почерк.
***
ПОСВЯЩАЕТСЯ ТУРГЕНЕВУ
Снился мне Рудин, что видел дым накануне в дворянском гнезде,
И что пожар на море невозможен--нету любовной лодки.
Свято место не бывает пусто, если забыть о казне,
Если ее не считать... Снился дантист, что раньше был командиром роты.
...Что греки подарили Троянцам мечту Касабланки,
И еще нашего учителя по труду.
Только стюардессы точно знают, где заключаются браки,
При этом их жизнь безоблачна, они делают все налету.
***
Поскольку нет дыма без огня, можно сказать,
Что не то что дым, но и огонь отечества нам сладок и приятен.
Следствия без причины нет, но зима придет
И без календаря, и вообще, без стрелок.
Двенадцать месяцев сидящие вокруг огня
люди похожи на шабаш.
Снежная королева идет за Каем по горячим следам.
***
Следующее поколение выучит по люкам весь алфавит,
Вымрет, будто ненужный вид,
Будет грызть не только гранит.
Вообще, у них будет защита от
Среды, будь-то валюта болот
Или рая ворота.
***
Детство--лишь прятки, старость--лишь прялки,
Чище копаться в чужом грязном белье, чем в чужих грядках,
Кардиограмма, как рыба должна быть всегда свежей,
Клоун, как в кругу ада стоит на манеже.
Когда ни стало бумаги, Булгаков писал на манжетах,
Аптекарь даст противопоказания, если он будет жертвой.
***
У куртки твоей два кармана - слева - рай,
Деньги, естественно в первом, на правах зла.
Вокруг тебя на пол-литра похожий май,
Позади -- нелепый вид, вроде кладбища "Старт".
Ты опять -- новогодним подарком, да и в облике что-то невестино,
Известием о наследстве,
Ангела новой версией,
Экстренным выпуском программы "Вести".
***
Осень -- национальное время года канадцев,
Но кленовые листья-- почти трезубцы.
Этот город помешен на Гайдне и сигнализациях,
На прейскурантах и конституциях.
Все же разбитую копилку не склеишь,
Да и от ста отнять единицу -- получается два ноля,
Пока звездочеты стремятся в какую-нибудь из Америк,
А садовник кричит на судне "Земля, земля!".
***
Музыка помешалась на букве "Ш" (Шнитке, Шопен, Шуман, Шуберт, Штраус, Шаинский),
Революция-- на отсутствии твердых знаков.
Я говорю: "Большевицкий", тебе слышится "Больше виски",
Я говорю: "Любовь зла", тебе слышится "Любовь - злато".
Воск со старых свечей стекал, как со счетов проценты,
За окном будет вторая версия этого дня через два,
Так что мы в этом смысле, почти что в церкви,
Можно на нас ставить крест, но под монастырь подвести нельзя, да.
Мы, как заядлые бильярдисты живем на огромном шаре,
На обратной версии всех лотерей, и вообще, тиража,
На одной шестой, в двух ее смыслах, говорим по телам и душам,
О том, что ад--это превращение жара в жанр.
Так в военных, с их звездами, есть что-то от ангелов,
Но о них помнит также зубная паста, и отсутствие рифмы,
Вероятно, в Бразилии проще всего жить по Дарвину.
Плох тот эритроцит, что не хочет стать частью корриды.
***
Мы жили в городке, где только химик помнил, что от всех болезней
Гелий, НЗ и Аш2О всех полезней, что числом
Единило Господа с природой.
...где надо было бриться неприменно с утра,
Потому что за приготовлением завтрака что-то могло загореться.
Где стрелки на часах были по вине Амура.
***
-- Мне снилось, что в метро появился фронтовик с двумя детьми.
--То есть, нужно уступить место, как ни крути. Мне, кстати, снятся бигуди.
--Мне космическая станция "Война и мир",
--Мне итальянский банкир по прозвищу Король Лир.
--Мне портной и стоматолог, что спорят о качестве дыр,
А у вороны в клюве--голландский сыр.
***
Здесь тесно так, что мысли о пространстве не лезут в голову,
Придет сестра матери и чувство голода,
У фотографа имеются виды на этот город.
Колокол превращает коров в прокаженных,
Число заначек не зависит от числа жен,
Гербом свинства является желудь.
***
Карта этой местности похожа на сито, что в географе выдает кулинара,
Или повара, и, скорее всего, холостяка.
Пастух, бросив взгляд на ворота новые вернулся к своим баранам,
А банкир сходит с ума из-за п у с т я к а.
***
Настоящее переходит в будущее блондинкой в черной юбке.
(Белый верх, черный низ!) Нет! Пешкой перешедшей на Е4.
На мелкое счастье мы разбивали рюмки,
И из комы выходили, как из комнаты в другую квартиру.
Но--с идентичным номером. Будущее тем и плохо,
Что впереди--темнота, а в колесиках--ничего кроме белок,
Как заметил кто-то, иногда замирают эпохи
Глядя на толпы секундных стрелок.
Но времена проходят, как ни крути,
(Даже витязь, и тот оказывается непутевый)
Так, те, кто раньше были игроки,
Теперь стали, вдруг, актеры.
Только нули ничего не помнят, в них--
Помесь из наседки и богатства,
И между ними общезнаменательности нить,
Если куры несут золотые яйца.
***
Настоящая халатность начинается с беловика ванны,
И заканчивается, если получится, беловиком медсестры,
Раньше, вообще, кругом были белые строчки, туманы,
Теперь кругом красные строчки, костры.
Изобрести бы такую страну в которой не только солдаты из олова,
(Т.е. цвета отсутствия рифм),
То ли взяться за ум, то ли просто, за голову,
Ни поможет ни решебник, ни аспирин.
В анти-ква-ре есть что-то антифранцузское,
Время отдает Лондоном, как ни крути,
Младенчество отдает трезубством,
Смерти способствуют охота и тир.
Так учитель получает зарплату до цента,
Так иногда пепла меньше чем урн,
От дружбы до любви, как от окраины к центру,--
Вместо Вергилия будет Амур.
И не важно, что это по форме--бильярд (выбери цвет) икринок,
Или мелкая чернь газетных букв,
Семена, или, скажем, оптовый рынок,
Табун запретов, или табу.
***
Шолохов гуляет по Тихому Дону,
Подставь для гадания взяток ладони.
Закрути роман с крупье, ди-джеем, Галилеем,
И гуляйте себе по Темным Аллеям.
***
Снег искусственный, как сленг,
На покрое языка.
Поэзия, как тетка смет
Роднит консервы и закат.
***
Птицы скрываются в фотоаппарате,
Прах--это крах, как бы в квадрате,
"Списывайте на ангелов все ваши браки"--,
Сказал директор завода.
Время, вообще, ни в чем не смыслит, окромя стрелок,
Часов, недель, обилии прочих мерок,
( Но в колесиках-то нет даже белок),
Помешенное на ежеминутности хоровода.
***
Большинство животных видит мир черно-белым
Программа "В мире животных".
Прошлое глядит на будущее-- как черно-белым взглядом на зебру,
(Данте гуляет по переходам подземным.
В них же играет Орфей. Езда в знаемое безвизова.
Знаемое--показ доски шахматной по старому телевизору.)
Старый фотограф читает в газете
Статью о зебре.
***
Эй, где здесь аварийный вход?
Недалек от яблони запретный плод.
Неверие--это плот.
Время от речи взяло себе двоеточие,
Лучше всего это видно в метро (это точно).
Найди черную кошку в темной комнате ночью.
Когда любой звездочет выглядит как банкрот,
Когда дантисту вместо губ снится рот,
Географу--атлас, отец колод.
***
Настоящая философия начинается, когда сидя в баре,
И выпивая абсент, вы слышите почти потустороннее "He is absent",
Когда дождь за окном для вас-- просто прекрасный повод
Пройтись под зонтом (тем более, если вспомнить
Что первым это сделал король).
... Когда нули для вас отдают не счетом,
А завещанием в вашу пользу,
Когда время напоминает вам о Лондоне и об апостолах.
***
Ходатайство--это понты Пилата,
Медвежья услуга--дать на лапу,
Лучше быть жертвой фотоаппарата,
Чем грома. Лучше.
Быть жертвой сладкой ваты,
Чем тучи.
Смерть--это просто чужой шкаф, но без скелета,
Утопленнику проще всего кануть в лету.
Память боготворит узлы и магнитную ленту.
Проституция--как бы любви аренда,
Но при этом-- и ее бижутерия,
(Но врачу и река, если не вена--артерия),
Смерть--как бы обратная версия парфюмерии.
(Их сходство--сходство Джульетты с Офелией).
Единство места и времени
Отдает встречей(потерей последнего),
У любви и света не бывает посредника,
Но в воздухе больше смертного,
Возьмите летчика, или астму!
Ни дать в кредит--вот задача времени,
Наша--расставить над словом все ударения!
(У них свойство мошкары, микробов, бактерии)
Они--жертва микроскопа или дань глазу.
Или Свифту с его первой частью романа,
Игла в стогу сена радует наркомана,
С небес сыпется белая манна,
Будто перхоть вселенского разума.
***
Пшеница перешла, покинув герб, в гербарий.
И. Бродский.
Революция не любит твердых знаков,
Мы не жили с тобой в союзе злаков,
Там, где на купюрах вид одинаков.
В безрекламной стране, т.е. стране без пауз,
От нее уже ничего не осталось.
От пятнадцати республик-- только пятнашки,
Муравейник уехал--остались мурашки.
(В ливень все прохожие--как промокашки).
***
Ты как в воду глядел на виски со льдом,
Аисты ищут где здесь роддом,
Амур носит с собой валидол.
Если он Бог--то отсюда и облака,
Несчастье, довольно часто это плака т,
Время отлично от памяти, как карусель от самоката.
***
Синоптику снится сухой климат в неподробной,
Плохо на карте видимой местности.
Вообще, синоптик--это мелкий пророк
Живущий в своем отечестве.
Кролик не знает значение слова "удавка",
(Знать мыло--только первая часть подарка)
Сапожник похож на волка
Фразой "Ноги кормят".
***
Невооруженный взгляд чем-то похож на руки,
Амуры слетались в Великие Луки,
Как ведьмы на шабаш.
Видимо, жизнь возникла по вредной привычке,
(Детство-- сказки об аисте и золотой отмычке),
Бильярдист по карманам шарит.
На два не делится лишь вода и худшая из оценок,
Даже у лучника нет в жизни цели,
Только электрик знает, что в конце тоннеля свет будет.
Так продавец даже в дневнике сына видит лишь цены,
Уже не понять, где Му-Му, где Цербер,
Но провинившихся меньше, чем прутьев.
***
Книги точно не знают-- полки--это пристанище или тюрьма?
Во всяком случае, это что-то поездное,
Тем более, когда на полках сплошь "Анна Каренина"
Которой нужно было выйти замуж за Подколесина.
***
Все, что творится на арене--в своем роде циркуляция,
За лозунги, как в скорлупу прячется нац-ия,
А вообще, падают акции, расцветают акации,
Нам дают испытательный термин,
А я говорю "Соглашайся на терем,
Если шалаш занят по причине суления рая.
Соглашайся на терем, охраняемый Цербера лаем".
***
Ты говоришь "Привыкать-- почти тоже, что примыкать"
Я говорю "На твои козыря не хватает карт".
Ты рисуешь барашка для пастуха,
Для него твой рисунок, как для математика буква "Ха".
***
Ученик вместо Канады на карте находит канаву,
Заключенный разложил все предметы по нарам,
Видимо, женой ювелира была Клара.
Жизнь, вероятно, помешана на мелочах,
Но на таких, как снег или чай,
При этом не разбирает, где жадность, где алыча.
***
Мы жили в местности, дорогу куда вам подскажут, будто плохому ученику,
Будил петух, а воровать и есть было нечего, кроме кур.
Тебе было некуда идти в гости, кроме как к жениху,
И математики встречались друг с другом на углу.
***
Местность была помешана на мелких взятках и гальке,
На арену глядя мы говорили о гайках,
Упаковка была чем-то вроде подарка.
Теперь там пиршество археологии, сад камней,
Но двойственность-- предок забытых теней,
До сих пор прячется в зеркалах, и наличии нолей.
***
О любви шпионке сообщают по рации,
Уборщица помешана на палатализации,
Волком воют сигнализайцы.
В каждой палатке -- идея суффикса,
Круг друзей, и мишеней сузился,
Наркомания--счастья кузница.
***
ГОРЕНИЕ
Девка гуляет, как ударение,
Крестьянину с поля грозит удаление.
Агатовый том Ахматовой есть результат Г О Р Е Н И Я.
А с потолка нечего взять, кроме снега,
Поэзии смету
Дополняют антипробелы аплодисментов.
***
НАБРОСОК
Печатная "Д" превращается в дома чертеж, "Л" прописью-- в нос лодки,
Воду вместо вина рациональнее превращать в водку--
С точки зрения речи и внешнего вида.
Любовь--это ритм чувств (или чувство ритма).
***
Слова заперты в транс транскрипции,
Лица делятся на пригороды и столицы.
Пухом земля, раз в пуху рыльце.
***
Жизнь захватили клешни клише. Это виднее всего на деньгах и ксероксе,
Кардинальство сходит с ума от серости,
Комары обвиняются в плохом сервисе.
***
Вы пробирались через тернии к знакомым,
Сильно звеня при этом ключами,
Вы пили кровь из тореадоров,
Для вас сахар дороже чая.
Приятны вам отечества окурки,
Хотя должно бы быть иначе,
Если вы так расплачивались за покупки,
Что даже колокола давали вам сдачу!.
Разменяв любовь на червонную мелочь,
(Сходят с ума звездочеты и официанты)
Вы в себя приходили, будто в примерочную,
И любовались деревьями одетыми официально.
Заберу любовь, да с детей процентами,
(Что как дележ имущества, или же весы)
Подведут меня, да под трефы церковь,
Пропадет от нашей песни у вороны сыр.
***
Спрячьте в сейф все духовные ценности,
(За основу возьмите букварь или сленг).
От твоих следов сходят с ума все ксероксы,
Не облегчает дела и однотипность снега.
Вообще, в эту пору каждый-- почти что гость,
Ангел, или испорченный беловик,
Но хлебоснежье заменяет хлебосольство,
Как вид на город--на открытке вид.
Так наследники отыскиваются при снежной погоде,
Так лед зимою виски интереснее,
Зимою легче всего простудить горло,
Тем уровняв себя с собственной песней!.
Зимою больше сказочного (солдаты больше из олова)
Но снег, вообще--обратная версия дыма,
Я сочиню тебя заповедь новую--
На снегу напишу "Не наследи"!
***
Вместо веры-надежды-любви-- Антология, онтология, онкология,
(Это не делится даже с грехом пополам)
Вместо моды ты увлекаешься археологией (а в моде--археология).
В моде все старое, будь то хлам или храм.
В моде все старое--Новый Год и Завет, еще--время.
В коммунальной квартире живет старое племя.
***
По дороге попадаются менты, слышатся комплименты,
Взятки первым дополняют конверты.
Но письма о любви похожи на кардиограммы,
Я, как запретный плод сорвал ваши планы.
В доме нет шара, чтоб покатить шаром,
И, вообще в горле ком принимаешь за корм.
Остается лежать валетом, смотреть на дам,
(Рим спасла с гуся вода).
Спать ночью нам уже не с руки,
Была бы охота, зашли бы в тир.
Что ли покончить с собою в тире
Перед этим сделав ремонт в квартире.
Ведь в подоле не принести, и не ползать на брюхе,
Не пропустить ни одной юбки и рюмки.
***
Моряку снится то мантия, то судочинство,
Математику--на телеграфных столбиках числа,
Ребенку--волчок, но чаще--волчица.
***
Маятник--это Гамлета знамя,
Хоть в колокол звони, услышишь "Занято".
Если бы не псевдоним, Горький писал бы о шахматах.
На кладбище столько крестов, что становится жарко.
Певцы занимаются сексом под фонограмму,
Искусство бессмертно? Гробы превращайте в рамы.
В поцелуе--идея общего языка,
В рукаве--жульничества и заката.
Это--заметки, записки, нечто вроде "Отмычки возьмешь у соседки".
В монастыре искусства настоятельницы--как наседки.
***
Колобок, попав на кол, вам подарит десятку,
Почтальон похож на дающего взятку.
Вместо серпа и молота-- грабли и сапки.
Хоть растрезвонивай междугородними звонками,
Хоть будь искренним, и разжигай пламя,
Видать, вершина не за горами.
***
Истинная философия--это любовь не к мудрости (читай "старости")
А к Сонечке, спящей так сладко,
Что даже чай остается без сахара.
***
Когда Афродита вышла из пожарной пены
Перед ней была желтая пресса берега.
Потом из пены вышли богатыри
Напоминая отдающий Христом алфавит.
***
Если Бог послал родителям сына,
То это--уже бессмертие (ни "Как ваше здоровье"?, ни воскреснуть),
Так ворона, лишаясь того что Бог послал--сыра,
Продолжает свою эстрадную песню.
***
Ты идешь в куртке кожаной, и наступает зима,
Охотник знает уже, где сидит даже филин,
Все, кому можно было, сошли с ума,
Остальные ходят по дорогах извилинам.
Дневники ничего не говорят о ночах,
В рамках экрана теперь лишь холсты.
Книга книг, в конце концов, говорит о начале начал,
И подводит итоги под монастырь.
***
Мы жили в городе
Цвета окаменевшей водки.
И.Бродский.
Мы жили в городе завязанных санузлов.
Электричество больше походило на Бога,
Чем все остальное, и отражалось на иконах молнией
На джинсах. Любовь умножалась на кардиолога.
Окна были всегда закрыты, что позволяло
Детективу скорее воссоздать
Картину происшествия и подарить ее художнику
Что нибудь на память.
***
Мы былью делали даже Гофмана
(И волки сыты, и овцы накормлены)
Вместо серпа и молота в той стране были колос и кузнеца,
Как на Руси вместо кобры--Марья-искусница.
***
За стеклом ты-- как в больших очках,
Ты служить можешь на сложенье примером,
Все в облике твоем--от рупора, до сочка,
Все отдает свободой слова и пробела.
Тебе не нужна решка, чтобы увидеть птицу,
На ночь спать собираясь ты говоришь "Простынь--
Обратная версия сложности". Тебе не спится.
Когда снится море сон звенит монет россыпью.
Карты игральные дают возможность переворачивать,
Любовь и яблоки роднят черви, как не печально,
Посмотри, в наши фотографии брачные,
(То-то, что брачные) вклинилась опечатка.
Давали, как срок условный, термин,
Появились свидетели, хотя никто ничего не сделал.
Любовь и яблоки роднят черви?
Любовь и яблоки роднит червонная Ева.
Твоя родня вся-- собрание великомучеников,
(Родня, понятное дело-- не ровня),
Но обручальные кольца--форма наручников,
Так сказать, в розницу, да и я торжества то виновник.
Мы на счастье теряли подкову, и не видели полумесяца,
Говорили о литре и лире,
Выставляли пожарную лестницу,
Когда мы курили в квартире.
Все мы из одного теста,
(Не забудем пекарю поклониться)
В белом все--это еще не невеста,
Перемазанная мелом ученица.
Не знаю, имеет ли любовь, как акт глагол,
Но продукт конечный-- точно молоко.
Камешек к твоим ногам упавший-- гол от гор,
Попавший в жалкое подобие ворот.
***
БЕССОННИЦА ПОД НОВЫЙ ГОД
1
Береги от разрыва тетради,
Игрушечные солдатики ничего не смыслят в параде.
Сбор атеистов, завтра у храма врат.
Даже любая ругань
Из-за нехватки слов несется по кругу.
В школе снег из-за нехватки мела,
Яблоки раздора бывают неспелые.
2
Оставлю следы на примечаниях к полу,
Шахматная доска, как хлеб, честно разделена поровну.
Лучше стаду подражать, чем хору,
Смириться с многозначительностью светофора.
Отнять из суммы себя процентом налоговым,
Понять крылатую фразу, как ангела новую версию,
Вычислить юлы, как волчка, логово,
Понять, что любой стоматолог отдает Древней Грецией.
***
Я принес к Рождеству тебе серые серьги,
Ты слушала аудиокассету,
А потом, всмотревшись в нее, сказала,
Что А и В--это как минимум--станции поезда,
Но далеко идти до этого вокзала.
***
Сухой лист роднит Пеле и Пелевина,
Место повешенных занимали двери,
Надпись была на борделе
"Каждому, да по Вере".
Ученика, что приносил единицу, сажали на кол.
Современный Шекспир писал пьесы
"Все завершилось браком",
И "Шума нет--что за драка?".
***
У зимы из гуманитарной помощи--сухое молоко только,
Патока (хоть снег ей брат) лишена потока.
Гадкая утка превращается в лебедя,
Дайте нам салфетку на третье.
Наша наука серого цвета,
Студент чем-то похож на комету.
Снег отдает серебром-иудством,
По библейскому курсу.
***
Крупье смотрит в зеркало, как на зеро,
В моде--зрелища и зерно,
Роман "По ком звонит последний звонок?".
Все червонные дамы-- давно в красной книги,
Ни слышны в саду даже крики.
С виду--как лики, а в карманах--улики.
***
Вместо Гвидона теперь Диоген,
А так в наших краях никаких перемен.
Еще Ева стала женой Ньютона,
Вес Христианства перевалил за две тонны.
***
Белье-- на проводах высоковольтных.
Те, кто идут на кладбище, несут свой крест.
Не болеет команда бейсбольная.
Даже гриппом. Плюс кругом лес.
Ночью создают потомство, или вставляют вилку в розетку,
Садят любовь в камеры сердечных тюрем.
(Плюс луна, тем, что похожа на серп,
Напоминает об однообразности купюр).
***
Вместо программы "Подробности"-- программа "Мелочи",
Вместо программы "Детали"-- программа "Запчасти",
Вместо бабьего царства--фамилии девичьи.
Пастухи--заместо начальства.
Школьный учитель поделится с вами мелом заместо хлеба,
Искусство маринистов--заместо неба.
***
Ангелы-инженеры занимаются судьбы начертаньем,
Для математика клубок Ариадны--лишь версия вектора,
Смерть занимается лишь теловычитанием,
Телосложение--задача человека.
Рай производят теперь не в шалаше, а в коттедже,
По всем рекордам долгожитель--Кай,
А так--и небо и земля все те же,
Все те же кладбище и рай.
***
Не непрочитанной книгой, а штампом на странице семнадцать,
Ты была, и в голове-- принц, а не царь!,
Замерзшей лужицей информации,
И опять в наши сети несут мертвеца.
***
Ты читаешь нелепые титры рельс на остановке трамвая конечной,
Пути Господни неисповедимы-- особенно млечный.
Козыри кладбища--крести и черви,
По кочкам гуляет кочевник.
***
Прочитав Чехова, открыли публичный дом под названием "Бабий Яр",
"Млечный путь"--профсоюз доярок,
"Черная дыра"--старая бильярдная.
Издали храм был,как бы вышит крестиком,
Наседку было не отличить от наездника,
Раскрытого преступления от мотива известной песни.
***
Меняли шило на мыло, сито--на просо,
Двушки меняли на знаки вопроса,
Меняли Азбуки на Буквари,
Меняли Третий Рейх на Рим.
Меняли город Тверь на Калинин,
На полоски взлетные--тетрадные линии.
Меняли прогулки налево на право римское,
Меняли серого волка на василиска.
Меняют козыри на географию,
Меняют общежитие на мафию,
Меняют метры кубические на кости,
Меняют пробелы на пропасти.
***
Две скорлупы--лишь в профиль сестры,
Астроном далек от быта, как от земли--звезды
На небесах в какой-нибудь деревне,
Где листва, и та становится царевной.
***
Нам подножье-- одной огромной подножкой,
Время--вроде деньги, и то стало дороже,
В траве сборник стихов Ахматовой "Подорожник".
Сто влюбленностей, и десять браков,
Избранного десятки тетрадок,
Заметки, и кроткие взгляды.
***
Только вода помнит это почти лошадиное "Но",
То ли вам рассказали тайну, то ли наступил мрак.
То что раньше было лапоть, пузырь и бревно,
Теперь превращается в лебедя, щуку и рака.
Март увозят на скорой помощи, цыпленку тесна скорлупа,
На марках теперь--сплошь изображение вина,
Из всех трубок мира выходит пар,
Нечего не приметить, кроме шахматного слона.
***
Теплые края в тех местах были конфорки,
Бабочки слетались на них, и денег куклы,
Служили бумагой для писем. Комфортно
Нам было, как в костре углям.
Как новой версии сыра в масле,
Как старой версии чудес в решете...
Война, как весы, нуждается в массе,
Иконное однообразие не нуждается в и т.д.