Воскресный полдень. Тишь. Морозит.
Вокруг поля, леса, амбар,
Растасканный до гусениц бульдозер,
Распластанный мертвецки пьяный бард.
Поэзии картинное кружало:
Средь повсеместно насаждаемых богем
Душа рвалась, и нате - убежала.,
То предков зов - единый с миром гем.
Пространственная мультимерность
Мечты таившейся в нутре,-
Снаружи вычурность и черность:
Убогость Зигмунда в СартрЕ...
Крик гуманойда первородный:
У-А! У-кха! Пиа! Пивка!!!
В раскладке полной непогоды
Всё ж слышится из далека.
И тлея в дымке у околец.
Два тела, брошенно вильнув,
Бездонный очертив колодец
К бедняге навострили клюв.
В снегу и бард и мандолина.
Остатки итальянской Xenta
Уже в утробе пилигрима.
Тяжёл бадун, как хмель абсента...
Близки. Спешат на помощь други,
Морозом схавачены в конец.
Безлюдно. И во всей округе
Ночной стрельбы висит свинец...
Мгновенье и они едины:
Художник, песенник, прозаик...
Сатрапы местные в сатине
И рваных шкурах грязных маек.