БЕЛАЯ ВОРОНА
Я училась в первом классе и была самая маленькая ростом. На физкультуре, когда нас выстраивали по росту в шеренгу, я стояла самая последняя. Мой портфель касался земли, когда я его несла в школу. Мои ноги болтались под партой в воздухе, не дотягиваясь до перекладины, а мои локти лежали горизонтально предплечьям. За маленький рост меня дразнили «Коротышкой», и постоянно обижали те, кто был, хотя бы на несколько сантиметров выше. Особенно мне доставалось от мальчишек. Им очень нравилось дергать меня за косички.
А еще мне дали кличку «Помидор», так как мои щеки постоянно пылали здоровым румянцем. И эта кличка тоже меня обижала. Так я невзлюбила ходить в школу.
Каждое утро, вздыхая и медленно собираясь, я так же медленно тащилась по дороге до порога школы. А там я чувствовала себя затравленным волчонком, или гадким утенком.
Дома я часто перечитывала сказку о гадком утенке, и мне было его очень жалко. Я радовалась тому, что, в конце концов, он неожиданно превратился в красивую, гордую птицу. И часто, подходя к зеркалу, я пыталась уловить изменения в своей внешности. Но, кроме многочисленных веснушек, которые к весне выступали на моем лице, изменений никаких не наблюдалось….. С веснушками я самоотверженно боролась, обильно смазывая их одеколоном и кремом, но они не исчезали. И это тоже служило поводом для насмешек моим ровесникам.
Не только я была в классе изгоем. Во втором ряду, на третьей парте сидел мальчик Сережа Москвич, которого тоже все очень недолюбливали и подтрунивали над ним. Один раз Сережа защитил меня от нападавших на перемене, и с тех пор деспотия со стороны обидчиков делилась между нами поровну. Теперь нам вслед кричали: «Жених и невеста – тили-тили теста!» Но Сережа продолжал оберегать меня от нападающих озорников, и так как мы жили в одном доме, то он каждый день мужественно тащил домой два портфеля, провожая меня до подъезда.
Но совершенно другая картина была, когда звенел звонок и начинались уроки. Я очень любила читать, писать и считать. Мне нравилось тянуть руку первой и отвечать быстрее и лучше всех. И я на сорок пять минут забывала о том, что будет на перемене.
Со мной за партой сидел мальчик – Миша Тарасов, который тоже, как и все остальные, относился ко мне не очень хорошо. Он рисовал на полях моей тетради, выливал мне в портфель чернильницу, или толкал меня локтем в самый неподходящий момент. Я очень аккуратно и красивым почерком писала на уроке чистописания. Он видел, что я стараюсь, и специально толкал меня под локоть так, что в моей тетради появлялись кляксы.
Шел урок чистописания и я, как всегда, выводила каждую буковку, любуясь ею. У Миши так не получалось. И, мне кажется, что именно это ему больше всего не нравилось. Он с нескрываемой завистью заглядывал через плечо в мою тетрадь, и, улучшив момент, толкнул меня. Перо дернулось, и под ним появилась большая грязная клякса!
«Ну, все! Мое терпение лопнуло», - подумала я, - « больше меня никто не обидит!»
Я отложила ручку в сторону, взяла книжку и треснула ею обидчика по голове! На секунду он остолбенел от неожиданности, но в следующий момент его книжка резко опустилась на мою голову!
«Ах, так! Получай!» - я выхватила из парты портфель и ударила им обидчика, он ловко прикрылся рукой и кинулся на меня с кулаками. Я вцепилась ему в волосы!
У моего обидчика брызнули из глаз градом слезы и он завыл на весь класс. Но ликовала я от первой победы над врагом недолго. Учитель разнял нас и поставил в разные углы.
Прозвенел звонок, и все ринулись не как обычно в коридор, а окружили меня плотным кольцом. Я почувствовала злобные тычки в спину, мне наступали на ноги и дразнили.
«Меня куры обосрали, потому я не расту!»- выпалил задиристо Мишка и больно щелкнул мне пальцем по подбородку. Оглядев беснующуюся компанию, я увидела единственное сочувствующее лицо Сережи. Из моих глаз градом хлынули слезы, вызвавшие неописуемый восторг у противников. Сережа отважно бросился в круг, раскидывая и отталкивая ребят, и встал рядом со мной.
«Только, попробуйте, троньте ее! Получите сдачу!» - смело бросил он всем вызов.
«Ты ее защищаешь?! Получай!» - и Миша ткнул прямо в глаз моему защитнику кулаком. Завязалась драка! Я тоже отважно бросилась на помощь Сереже. Дрались, теперь, все и уже не имело значения – кто с кем.
Домой мы возвращались в неприглядном виде. У Сережи под глазом красовался фингал, а на моем фартуке болтались оторванные кружева, волосы были растрепаны и бант висел с правой стороны головы, готовый вот-вот упасть. В раздевалке я засунула бант в портфель и одела шапку и шубу.
На улице был мороз и падал снег. Я сняла рукавицу, собрала в руку снег и бережно приложила к синяку под глазом Сережи.
«Ай!» - воскликнул он.
«Больно?»- сочувственно спросила я.
«Не очень», - запинаясь, ответил мальчик, еле сдерживая наворачивающиеся слезы.
«Это что за вид?!» - спросила испуганно мама.
«Мам, мы подрались», - честно и просто заявила я, протянув ей дневник, где крупными красными чернилами был выведен кол по поведению и красовалась запись о том, что ее вызывают в школу….
Ничего хорошего в школе маме не сказали, поэтому дома тоже нечего было ждать чуда…. У Сережи в школу пришел папа. Ему было еще хуже, так как папа, это не мама….
Дети сказали все хором, что инициаторами драки были мы, то есть я и Сережа.
«Понимаете, Ваш ребенок в классе – Белая ворона», - сказала Неля Григорьевна маме, с умным видом поправляя очки, сползающие на кончик носа, - «Дети видят это и стараются ее задеть».
«Сама ты, Белая ворона!»- подумала я, глядя обиженно исподлобья на учительницу. Теперь я еще была и Белой вороной!!! Я услышала за спиной смешки и шепот: «Ворона, а Ворона, а почему ты белая?!»….
Нам прочитали полуторачасовую нотацию о том, как должны себя вести такие вороны в коллективе, и отпустили по домам. Наши обидчики снова торжествовали победу! Теперь, уже благодаря учительнице, ко мне прилепилась еще одна обидная кличка…. Мы, с опущенными головами поверженных, отступали в свой ненадежный тыл…. В заключении ко всему, по дороге домой родители пообещали нас выпороть ремнем….
Такая перспектива вовсе не радовала. Все было невероятно плохо!
«Я не буду ждать, пока мне всыпят», - шепотом сказал Сергей так, чтобы никто, кроме меня, его не слышал, - « возьму лыжи и пойду в тундру».
«А можно я с тобой?» - спросила я осторожно.
«Ты умеешь ходить на лыжах?! Такая маленькая?! Я тебя не потащу, как твой портфель?!» - недоверчиво хмыкнул он.
«Я очень быстро хожу на лыжах! Ты не смотри на то, что я такая маленькая! Я, знаешь, какая сильная!»
И я схватила его за ладошку, сжав ее так, что у Сережи хрустнули пальцы.
«И, правда, сильная!» - удивился он еще раз. – « Ладно, возьму тебя с собой! Только, чур, рюкзак понесешь сама!»
Мама спешила на работу во вторую смену, поэтому наказание было отложено до завтра, что меня вполне устраивало, так же, как и ее скорейшее отсутствие. Я имела возможность спокойно собраться в поход. Быстро сложила в маленькую заплечную холщовую сумку несколько бутербродов и сухари, переоделась в теплый костюм, сверху надела куртку и закрепила через голову накрест резинкой на голове меховую шапку. Затем нашла в шкафу самые теплые рукавицы, взяла короткие широкие лыжи с оленьим мехом на полозьях, лыжные палки и вышла из дома.
Мы встретились с Сережей в условленном месте, быстро дошли до автобусной остановки. По дороге болтали, смеялись, совсем забыв о школьных проблемах. Доехав до конечной остановки, вышли. Трудно было определить – в котором часу все происходило, потому что у нас в это время года на севере была полярная ночь, это значит, что было темно и днем и ночью….
Прямо за остановкой было две дороги: одна вела к шахте, в которой работала моя мама, а другая прямо в тундру. Мы зашагали - по второй. Пройдя несколько метров, остановились и одели лыжи.
Погода была тихая, порошил легкий снежок. Мы бежали по тундре, отдаляясь все дальше и дальше от дороги и цивилизации. Наши лыжи скользили, как по маслу, по затвердевшему снежному насту, мы болтали о всякой чепухе и радовались свободе. Наши разгоряченные, раскрасневшиеся лица пылали здоровьем и счастьем.
Прошло, наверное, несколько часов, когда мы почувствовали тяжесть в руках и ногах и решили сделать привал. Расположившись прямо на снегу, ели бутерброды с замерзшей колбасой, и они казались нам необычайно вкусными. Затем снова двинулись вперед.
«Там», - указала я палкой на слабые огни у линии горизонта, - « поселок Юн-Ягу».
«Откуда ты знаешь?» - удивился Сережа.
«Я знаю, потому что мы с папой были в этих местах на рыбалке. Мы ехали на вездеходе по той дороге». Я махнула палкой в сторону дороги, от которой мы уходили.
«Мы можем до него дойти!» - обрадовано крикнул мальчик, вглядываясь в манящие огоньки.
«Там нас никто не найдет! Там нас никто не будет обижать и дразнить, и никто не будет давать мне обидные клички!» - молча подумала я.
И мы еще быстрее побежали.
Неожиданно погода начала портиться. Поднялся ветер, он с силой и свистом раскручивал в воздухе снежинки, не давая им падать на землю. Нам стало тяжело продвигаться, потому что ветер дул в непонятном направлении, то подгоняя нас в спину, то сбивая с ног и ударяя в лицо. Снегопад усилился, и не было уже видно ни линии горизонта, ни огоньков, лишь северное сияние тусклым, леденящим светом выбивалось из тьмы и метели, переливалось, играя вытянутыми серо-синими кристаллами над нашими головами. На минуту мне стало страшно.
«Может, вернемся», - осторожно спросила я Сергея.
«Нет! Мы пойдем вперед», - мужественно сказал он.
Мы снова шли вперед. Но наше продвижение было очень медленное. А ветер усиливался с каждой минутой и его порывы уже сбивали нас с ног. Я упала на спину, широко расставив ноги и руки.
«Привал! Привал!» - крикнула я.
Сережа в знак согласия сел рядом.
«Если мы очень устанем, то можем ночевать в снегу. Я умею делать иглу», - сказал он.
«Я уже устала. Давай сделаем иглу!» - обрадовалась я его предложению.
И мы стали готовиться на ночлег. Лыжными палками мы протыкали пласт снега и разрезали его на небольшие квадраты. Вытоптав в снегу небольшое углубление, мы прорыли лаз и оказались под настом снега. Быстро раскидали снег руками и притоптали ногами. Там образовалась маленькая, но уютная пещера, в которую мы совершенно спокойно умещались и даже могли по ней передвигаться. Стены пещеры мы закрепили, обложив квадратными кирпичиками нарезанными нами из снега. Вход в пещеру прикрыли снежным валуном.
«Здорово!» - воскликнул Сергей, осмотрев наше жилище.
«Ага!» - восхищенно добавила я, - « Теперь нам не страшна никакая метель!»
Мы доели бутерброды, погрызли немного сухари, заели все это снегом. К тому времени в иглу стало тепло от нашего дыхания и мы завалились спать.
Какое-то время мы спали, а проснувшись услышали неистовый свист ветра. Вход в наш снежный дом совсем занесло и мы вынуждены были его откапывать. Копали очень долго, наверное, больше часа. Я высунула голову наружу.
Вокруг была только сплошная белая пелена бешено вращающихся снежинок и завывание вьюги.
«А там настоящая метель»
«Придется немного подождать, пока утихнет ветер», - ответил Сергей.
«Давай поиграем в слова!» - предложила я.
«Я первый! Москва!» - выкрикнул Сергей….
А в это время нас уже искали. По тундре в нескольких направлениях продвигались вездеходы с мощными прожекторами. Безрезультатные поиски продолжались уже более двух суток.
Метель уничтожила все наши следы и не давала никакой возможности просматривать тундру. Поиски продолжались почти вслепую…..
Мы догрызли последние сухари и снова раскопали занесенный лаз наружу. Погода немного улучшилась и можно было снова продолжить наше путешествие.
После привала бежалось намного тяжелее, потому что у нас болели все мышцы, какие только могли болеть…. Мы медленно двигались уже в неизвестном направлении. Огни с горизонта давно куда-то исчезли. Теперь все четыре стороны были одинаковы – бесконечные снега!
Я представила, что мы две маленькие точки на большом белом листе бумаги!
«Мне кажется, мы одни во всей Вселенной!» - прочитал мои мысли Сережа.
«Ага. Хорошо, что еще нас песцы не сожрали!»- я снова хмуро посмотрела по сторонам.
«Не сожрут!» - смело ответил мальчик, - «Я взял спички и газету. Песцы боятся огня! Пусть только попробуют к нам сунуться!»
«А я бы рада была увидеть сейчас хоть кого-нибудь, хоть даже песца!»- уныло вздохнула я в ответ.
«Я бы ему быстро подпалил шубу!» - продолжал воевать мой Дон-Кихот.
Нам снова надо было продвигаться вперед. Мы уже еле тащили ноги и лыжи казались тяжелыми гирями…. Все чаще и чаще были теперь наши привалы.
«А дома сейчас горячий борщ!»- восхищенно воскликнула я.
«Давай про еду не будем говорить», - услышала я жалобный ответ.
И снова начала портиться погода. Поднялся настоящий буран! Мы почти ползком продвигались метр за метром вперед. К несчастью, усилился мороз и вокруг наших шапок образовалась корочка льда, наши ресницы и брови были белые от инея и безудержно стало клонить ко сну. Выбившись окончательно из сил, мы молча рухнули в снег, не в силах сделать больше ни шагу.
Я провалилась в сон, как в бездонную черную яму. Мне снился мой теплый и уютный дом, мама и совсем не хотелось просыпаться……
«Тихо. Она спит»,- услышала я чей-то голос.
Еще несколько минут я не открывала глаза, думая, что это все еще сон. Но, почувствовав, что мое тело как будто под теплым одеялом, я удивленно открыла глаза, озираясь по сторонам. Меня окружали: белая комната, железная кровать, рядом со мной стоял в полосатой больничной пижаме Сережа и сидела моя мама.
«Значит, это не сон», - пронеслась в голове радостная мысль.
«Мамочка, как я рада тебя видеть….», - слабо пропищала я и протянула к ней руку.
Мама взяла мою руку, прижала к себе, поцеловала и заплакала.
Я снова погрузилась в сон…..