И разделась моя госпожа догола;
Все сняла, не сняла лишь своих украшений,
Одалиской на вид мавританской была,
И не мог избежать я таких искушений.
Шарль Пьер Бодлер
Танец мавританский,
шелк лиловой шторы,
Золотом играет
бронзовый альков,
Белые гвоздики
запахом Иторы
медленно терзают
с нежностью волков.
За лиловой шторой
вьюги и метели,
Петербургский вечный,
обреченный бег,
Всех их упакуют
в белые постели,
лишь начнется только
новый страшный век.
Не спасет парное
молоко из детства,
нянюшкиных сказок
деревенский слог,
прелесть белой ночи,
опыт декадентства,
многих книг премудрость
не пойдет им впрок.
Музыка струится
тихонькою струйкой,
словно бланш-сигары
ароматный дым,
Шутят офицеры
за привычной пулькой,
а над ними в чаше
плачет херувим.
И уже не важен
карт расклад азартный,
Что в итоге ляжет –
чет или нечет,
Поцелуй-молчанье,
поцелуй внезапный,
поцелуй-отчаянье
в голое плечо.
Все сильней аккорды,
бубны громче, громче,
чтоб забить тревогу
предстоящих бед,
В мавританском танце
мечется и бьется
страстный и прекрасный,
черный силуэт.