РОБЕРТ СЕМПИЛЛ ИЗ БЕЛТРИЗА
(1595?–1663?)
НАДГРОБНОЕ СЛОВО СЭННИ БРИГГЗУ, ПЛЕМЯННИКУ ГАББИ СИМСОНА И УПРАВЛЯЮЩЕМУ КИЛБАРХАНСКОГО ВЛАДЕТЕЛЯ
Чем опишу печаль мою,
И чем с друзьями боль залью:
Себя понятно, не убью,
Но тем не мене
Я нынче скорби не таю:
Ведь умер Сэнни!
Он мог лупить по черепушкам
И пьяницам и потаскушкам:
Коль не ведешь подсчета кружкам –
Бряк на колени!
Увы! Теперь – лафа пьянчужкам:
Ведь умер Сэнни.
Не можешь пить – тебе, уроду,
По морде хрясть, и быстро – ходу!
Наш Сэнни соблюдал методу,
Не зная лени!
О как он ненавидел воду!..
Жаль! умер Сэнни.
…Ночная стража бьет в трещотку –
А мне б еще хлебнуть в охотку,
Утешит кто меня, сиротку,
Кто от сухмени
Спасет мою больную глотку?..
Ах! умер Сэнни!
Бывает, мучишься похмельем,
Видать, пересолил с весельем.
Сочтешь заменой всем постелям
Ночлег на сене.
Кто на ночь даст мне кружку с элем?..
Нет больше Сэнни!
Придя на кухню, поварам
Вчинить умел он тарарам,
Кто грязь развел – за этот срам
Сгорит в геенне!
…Он честен был, зато и прям,
Покойный Сэнни.
Он был в амбарах командиром
Над ветчиной, голландским сыром
Он охранял кадушки с жиром,
Запас корений.
Увы и ах! Покойся с миром,
Наш добрый Сэнни.
Его не зря боялись тати:
Как славно он умел ристати!
Он шел на рать – не подобрати
Тому сравнений! –
И гордо воззвращался с рати!
Жаль, умер Сэнни.
О горе! Слышу не впервые
Я перезвоны гробовые,
Но нет пути мне в кладовые
Ни на полпенни.
Склоним же горестные выи!
Ведь умер Сэнни.
Выходит, что ни за понюх
Он испустил свой мощный дух!
Рыданья пусть не ранят слух,
Бесплодны пени:
Не стану блеять, как валух,
Что умер Сэнни.
ПОСТСКРИПТУМ
Без пользы суп капустный стынет,
Молитвенник рука придвинет:
Сей жребий никого не минет,
И – нота бене:
Господь его да не отринет,
Беднягу Сэнни.
Перевод Евгения Витковского
Robert Sempill, the younger
(1595?–1663?)
EPITAPH ON SANNY BRIGGS, NEPHEW TO HABBIE SIMSON, AND BUTLER TO THE LAIRD OF KILBARCHAN.
Alake for evermare and wae !
To wha shall I whan drouthie gae ?
Dool, sturt and sorrow will me slae
Without remeid,
For hardship; and alake a day!
Since Sanny's dead.
O'er buffet-stools, and hassocks tumble,
how he gart the jutters jumble,
And glowren fow both reel and rumble,
And clour their head.
Now they may gape, and girn, and grumble,
Since Sanny's dead.
And how he gart the carles clatter,
And blirten fow their bowspreets batter,
Laughen to see them pitter-patter,
Naivel and bleed ?
He was a deadly fae to water,
But now he's dead.
Wha'll jaw ale on my drouthy tongue,
To cool the heat of light and lung?
Wha'll bid me when the kafll-bell's rung,
To board me speed ?
Wha'll set me by the barrel-bung,
Since Sanny's dead?
Wha'll set me dribbling be the tapp ;
While winking I begin to N app,
Then lay me down and well me happ,
And binn my head?
I need na think to get ae drap,
Since Sanny's dead.
Well did the master-cook and he,
With giff-gaff courtesie agree,
While tears as fast as kitchen-fee
Drapt frae his head.
Alake a day ! though kind to me,
Yet now he's dead.
It very muckle did me please,
To see him howk the Holland cheese:
I kend the clinking o' his kies
In time of need.
Alake a day ! though kind to me,
Yet now he's dead.
He was as stout as was his steel,
And gen ye'll trow he cou'd iV wdl
At wapenshaws tlie younkers dreill,
And bra'ly lead,
Baith to the field and frae the field,
But now he's dead.
When first I heard the woeful knell,
And dool-ding o's passing bell,
It made me yelp, and yeul, and yell,
And skirl and skreed.
To pantrie-men I bid farewell,
Since Sanny's dead.
Fast is he bunn, baith head and feet,
And wrapped in a winnen sheet :
Now cou'd I sit me down and greet,
But what's the need?
Shou'd I like a bell'd-wadder bleet,
Since Sanny's dead?
POSTSCRIPT.
The chiel came in his room, is bauld ;
Sare be his shins, and's kail ay cauld ;
Which gars us ay pray for the auld,
With book and beid.
Now Lord hae mercy on his saul,
For now he's dead.