Бредит ночь, облетая в слова без названья…
За закрытою дверью приют одинокого камня…
Пустота наклоняется белым лицом над постелью…
Ватно-марлевым сумраком пахнет уют непокоя.
Здесь живут желтой прозой вчерашних садов
И положен полету предел потолком,
как осенней тоской о несбывшемся небе.
_____________
Я себя обрываю по строчке – как душу в руках
удержать – лучше ветру и небу, теням пролетающих
птиц – так бесплотно тепло улетающих в окна
страниц – эпитафия счастья. Оставив пустыми
поля для пометок дождя, для печатей забрызганной
грязью листвы - может, вспомните вы, навсегда
в небеса уходя, в этот дождь… в дождь…
в слепые, святые дожди…
_____________
Бредит ночь. Я ползу по листу – таракан
или божья коровка: шестилапый, ручной, непутевый.
Мне положен предел потолком,
как проекцией неба
на мой неустроенный быт.