Красное претит уму,
но не сердцу.
Когда красного слишком много,
ум, заходя за разум,
занимается миссией,
ему совершенно несвойственной.
Когда от красного
начинает рябить,
разум возводит вавилонскую башню
первобытной философии,
уводя подальше от сути.
Белое обезличивает
и, возвеличивая внешние формы,
губительные своей напускной
чистотой,
делит людей на неприкосновенных
и неприкасаемых.
Белое выделяет лишь силу
и, вероломно вторгаясь
во внутренний мир,
высвечивает его темные стороны.
Черное, очерчивая себя завесой
непроницаемости,
поглощает все, что имеет
хоть какое-то отношение к свету
и логике не поддается.