Черный диск надвигался, стирал светлый диск. Но кромка еще пламенела. С нее стекали последние огненные капли на город, который безнадежно тонул в темноте.
Флоренция отчаянно тянулась к последним лучам солнца, протягивая к нему шпили, колокольни, купола. Она смотрела на золотой купол Брунеллески, на медные шпили, которые еще сохраняли былое великолепие города, когда-то отраженного в многочисленных бликах солнца, играющего в барочных фонтанах.
Солнца, солнца! Мы хотим солнца, - кричали статуи. Мраморный Нептун с фиолетовым лицом вглядывался в тающую кромку домов. Шары каменных глаз мертвели – их больше не оживляли суетные тени. В его открытом зеве глохло эхо. Мы хотим солнца. Без солнца мы мертвы! – плакали нимфы, глядя, как тьма пожирает округлости их пышных тел.
Во дворцах, в сумеречных залах, неясными силуэтами выступили готические скульптуры. Они давно привыкли к глухому затворничеству и привычно сложили истаявшие руки в бесконечной мольбе. Яркие фрески впитали сумерки и выпустили грустные силуэты в средневековых костюмах бродить по опустевшим залам. Их серые тени скользили по лабиринтам дворцов, не находя пути в стенах, которые наглухо закрыли памятный им цветной мир.
Флоренция осторожно слизала последние солнечные капли и легла на остывающею землю чернеющей каменной громадой.