Лицо его было бледнее воска
(Вся кровь черно-алым расплывалась на простынях),
И столь же мягка была кожа, пока
Окоченение медленно расползалось от головы,
Стискивая зубы и прикушенный меж них язык,
Из которого не сочилось ничего, кроме слюны,
Столь же прозрачной, как увлажнивший тело последний пот -
Проступавший из пор, собиравшийся каплями.
И лучи утреннего светила целовали застывшие мускулы,
Смущенно обходя вниманием зияющую пасть раны,
Что окружали вспухшие мышцы паха, как губы.
Тогда один из бывших у постели сорвал с ледяного пальца кольцо
И, едва не выронив, упокоил его в могиле кармана.