Мелькают окна, звуки, люди.
Кого-то снова солнце будит,
А кто-то ждёт скорее ночи:
Он слиться с тьмою, верно, хочет.
Проходят годы, дни стекают
Со стен в чертоге наднебесном,
И звуки песен умолкают,
Шаги теряются безвестно.
И во дворцах, как прежде ярких,
Глядят задумчивые арки
На варваров нашедших веру
В вине и женщинах строптивых,
Они разбили топорами двери,
Чтоб посмотреть на это диво.
Грядёт последний день Помпеи,
Грядут опять сто дней Содома.
Конечно же, сначала было слово,
Ну а потом уже мамона.
И в ясных истинах простого
Всегда есть капля потайного.
Сидели дома, пили кофе,
Читали книги, ели вишню,
И как всегда всё к катастрофе,
Не закрывая двери, вышло.
В одежде дырку просверляя,
Летела радостная моль,
Ведь хорошо на свете зная
В чём жизни этой соль.
Я понял; красота порочна
Цветы красивы – это точно,
Но в их прекрасных лепестках
Подчас мы можем встретить яд,
И, прикоснувшись к ним слегка,
Все наши чувства обострят
Предсмертные минуты бытия,
И струи адского огня
Нам жизнь назад не возвратят.
И в неземной красе Златого Храма
Блуждает ядовитая отрава
Для глаз, сердец и для души.
Что делать дальше – сам реши,
Но вспомни образ юных дев.
Нас красотой своей задев,
Они уж не отстанут и навеки
Любовь свою мы в них приметим,
Ведь как в пустыне, без воды,
Нам жить без женской красоты.
На фоне их мы просто рыбы,
Сидим и сохнем без воды.
А женщины всё размышляют: любить нас либо
Просто выбросить в кусты.
А мы всё думаем, как нам себя вести,
Чтоб не казаться дураками
пред их коварными глазами.
О, я бы многое отдал,
Чтоб понимать, чего они хотят
От нас мужчин, задумчивых ягнят.
Тогда б я многим обладал.
Но, к сожаленью, это не возможно,
Ведь с ними только осторожно
Надо вести себя и добиваться
Признания, и снова разбираться,
Что в мире правда, а что ложно.
Такие мысли, словно дрёма,
В моём мозгу преобладали,
Когда мы восседали дома,
Читали кофе, пили вишню и книжечки глодали.
9 апреля 2006