Заворожён опасным блеском бритвы,
Приучивался жить, не понимая,
Я слов слипающихся собственной молитвы,
Лишь пустоту пространства обнимая.
И оставался с голыми руками,
Один, как перст, как пёс на перекрёстке,
Как бледный,по небу плывущий камень,
Роняющий в траву сухие блёстки.
И спрашивал себя: Куда-же дальше,
Когда последние круги замкнутся?
Но пальцы, связанные блажью фальши,
Молчат, как мумии, и снова не проснутся.