Я закрою глаза и представлю рассвет,
Приходящий к прибрежной высокой скале,
Запах моря вдохнув, вопрошу я совет,
У богов, что скрываются в тающей мгле.
Об одном я прошу, приходя каждый день,
В те часы, когда спит все живое кругом,
И встречая от солнца бегущую тень,
Вопрошаю и думаю лишь об одном.
Где то там, где сливаются небо с волной,
Там, где люди темны и лицом и душой,
Ты стоишь у правила, братаясь с водой,
И, надеюсь, мечтаешь вернуться домой.
Но ты слишком далек, чтоб услышал наш бог,
За тебя у него я сама попрошу,
Чтоб хранил и в кровавом сраженьи сберег,
Он тебя. Я потери такой не снесу.
Одноглазый, ответь и тревоги рассей,
Одного лишь прошу, коль его заберешь,
Ты меня на земле оставлять не посмей,
А решишь - я вонжу в свою грудь острый нож.
Ты мне муку не дли, лишь об этом прошу,
Знаю, любишь его, воин он хоть куда,
Но его одного я к тебе не пущу,
Лучше сердце мое пусть догонит стрела.
После, сына его я мольбой призову,
И услышит меня громовержец Тунар,
Пригляди за любимым моим ты в бою,
От меня же получишь богатый ты дар.
И увидев встающее Солнце из вод,
Я воскликну - услышь же меня, Госпожа,
Не позволь оборвать этот доблестный род,
Не вернется любимый - мне хватит ножа.
Коль в смертельном полете прервет его жизнь,
Чья та злая рука, я возьму в руку меч,
И в оставшийся век лишь единственный смысл,
Сохранять будет жизнь и неистово жечь.
И с тобою, валькирия, встречусь в бою,
Знаю, руку мою ты сама поведешь,
И убийце любимого кровь я пролью,
Лишь его уж ничем и никак не вернешь.
Так стою на скале и кляну всех богов,
Коль вернется домой - одного не пущу,
Верный лук и топор будут лить вражью кровь,
И за смерть той же смертью я в миг отплачу.