Нет, я не знаю, зачем пишу.
Это и так уже все во мне:
Летнего полдня дремотный шум,
Шепот и шорохи при луне.
Нет. Не затем, чтоб тебе сказать
Или в себе разобраться. Нет.
Просто струистая благодать
Льется над строчками в тишине.
Музыка мысли, души чутьё.
Даже не мысли – еще быстрей.
Это уже не совсем мое,
Но от того лишь оно родней.
Самое грустное в том, когда
Ария льется из рук, течет.
И утекает, и нет следа.
Грусть остается, но грусть о чем?
Но и в картине все та же грусть.
Масла застывшего яркий плен.
Можно познать его наизусть,
Но никогда не уйти из стен.
Время, наверно, тому виной.
Слово… а слово – почти луна.
В том же пространстве, но лик иной.
Он изменяем – она одна.
Слово умеет хранить в себе
То, что ни цвет не хранит, ни звук.
Тот ускользающий тон небес,
Сказки листвы или радость рук.
Нет, я не прав. И цвета, и холст,
Голос и музыка станут всем.
Сложностью трав, шелестением звезд,
Листьями кашки в седой росе.
Только поэзия ближе мне.
А почему – не отвечу я.
Чуткие смыслы себя умней
В детском невнятном стихе ручья.