Наполнились жизнью холодные воды,
Раскрылась бесценная кладезь чудес,
Почтенная прелесть весенней природы,
Творенья небрежного воли небес.
Мелькнула в тени бирюзовая юбка,
Послышался шорох примятой травы…
В безлюдном лесу показалась Голубка,
Робея пред криками старой совы.
Свобода в движеньях – немое блаженство,
Блестящие кудри, лазоревый взор.
Откуда ты здесь, эталон совершенства?
Кто создал тебя среди сумрачных гор?
Ей в каждой семье восхищались всемерно,
Как дочерью солнца, в деревне родной.
Голубкой прозвали за облик смиренный
И прочили стать королевской женой.
Как вдруг в человеке без знатного чина
Голубка узнала свое божество,
Но нежные чувства подруги невинной
Не тронули черствое сердце его.
Чем больше Голубка любовью горела,
И яд ее сердце сильней отравлял,
Тем больше возлюбленным скука владела
И холод презрением душу терзал.
Довериться небу Голубка решилась
В сердцах прокляла отраженье свое
И мыслям безумным легко покорилась,
Как будто злой демон вселился в нее.
Тревожил деревья шаг девы степенный –
То шепот восторженный выси пронзал,
То вдруг замирали их ветви смиренно
И ветер задумчиво вслед умолкал.
Голубка тем временем в глушь устремилась,
И, думу недобрую в сердце сокрыв,
Что к матери милой, к сосне прислонилась –
О, как безупречен был чистый порыв!..
Кто б видел Голубку! Кто б ей восхитился!
Тот, знав ее кроткой с младенческих лет,
Внезапных эмоций невольно смутился
И девичий шепот бы принял за бред.
Недолго Голубка к сосне прижималась,
В прощальных объятьях таилась беда –
Напротив о камни река разбивалась,
Прохладой предсмертной дышала вода.
Неспешно к обрыву Голубка подкралась,
Манила пучина игривой волной,
Завлечь в свои сети Голубку старалась,
Летели вверх брызги воды ледяной.
Голубка, помедлив у края обрыва,
Сжав руку дрожащую в твердый кулак,
В бурлящую бездну взглянула пугливо
И сделала вниз нерешительный шаг.
В секунду Голубку волна поглотила,
И в прежнем покое река потекла.
Поток синеглазый стал вечной могилой
Для той, что на гибель себя обрекла.
Но вдруг из волны, как из страшной темницы,
Раскрыв над обрывом два легких крыла,
Явилась на волю прекрасная птица –
Обличье голубки душа приняла.
Познав долгожданную прелесть свободы,
На радостях взмыла она в облака.
Ей стали доступными тайны природы
И солнце лучом щекотало бока.
Не все ли равно, где летать и кормиться,
Какими забавами тешить себя?
Решила беспечно небесная птица,
На свете теперь никого не любя.
В мечтах беззаботных о странствиях скоро
Голубка забылась в укрытии крон.
И черной вуалью окутались горы –
Застенчиво ночь заступила на трон.
Как вдруг тишину задремавших раздолий
Нарушил нескромно отчаянный крик.
И птица узнала в бескровном от боли
Возлюбленный прежде ей трепетно лик.
Спустилась голубка к обмякшему телу,
В котором душа сохранялась едва,
В холодной груди рукоятка блестела,
Убийцу поспешно сокрыла листва.
Взывал обреченный то к богу, то к бесу,
Метался, страдая, у боли в плену…
Предсмертные стоны терялись по лесу
Лишь эхом пустым возвращаясь к нему.
Голубка в глаза ему вдруг заглянула…
И небо разверзлось в тот миг перед ней.
С каким наслажденьем она бы вернула
Всю прелесть простых человеческих дней.
Уж солнце пробилось над зеркалом водным,
Река продолжала пригорок точить,
Голубка парила над телом холодным,
Надеясь еще научиться любить…