Я бесхребетен – ну конечно! – как же быть с хребтом,
Когда я вынул узловатый стебель через рот,
Схватил за копчик трость и зашагал в покой хором
Своих – в покои склепного покоя, в грот,
Что донен, но и безнадёжно бесповерхостен, как Ад.
Я промолчу на вас, как рыба, ибо мне противен вид
Обглоданного мозга, ибо пару бесконечностей назад
Я в глотку влил свинцовый позвоночник. Я вами сыт
До испражнений металлическою стружкой позвонков.
Нефритовый мой молот сморщился и стал напоминать
Червя, чуть извивающего члены в миг, когда альков
Услад, что всасывал обмякшей плоти грусть и стать,
Истошно начинал орать, глотая лаву с серой пополам.
Арахнидально растопырены суккубы, до того,
Что клиторы, не выдержав, распотрошились в слизь и срам,
Разъяв всю кожу до затылка, и, как будто ничего
Такого не случилось, продолжали грациозно изгибать
Всю прелесть обнажённых мяс. Я пожирал
Анатомический стриптиз глазами, начиная рвать
Их плоть подгнившими зубами. Тёмный зал
Скрывает дюжины пороков, липнущих ко мне,
Дрожащих – ибо нет достойных совращать меня.
И после ванны в раскалённом окровавленном вине,
Я также стар и дряхл. Под едкой сенью сна
Царит театр оргии покойных – подопечные мои
Пытаются пытать партнёров, низвергать в экстаз
Невыносимых актов боли, закреплённых на крови
Телесных гримуаров. Пуст – настолько же насыщен аз.