Убаюканный тенью твоей выхожу из воды на песок
Где следы мёртвых губ, твоих ног, да дырявый висок
Где не плещет прибой-громобой, где гурьбой лижут слизь
Из мозолей протертых, протертых сквозь сито времен в эту жизнь.
И во благо все блага, но я ли ищу этих благ?
Не спроста ты проста, но короста чиста, да и сам я дурак.
И ломаю не шапку, а ваньку валяю, чем плох?
Из юдолей-мозолей наделаю жидкость от блох.
Но вяжет рот. И не дает. Топор топорище отклеить от рук.
Горячий лед. Жгёт. И крут замес прежних вод и мук.
Не труды - шить из белой воды твое тело, кроить кружева.
А достану до дна - ох, душа то вольна, по живью межевать.
Но зерно прорастает. И стаи вчерашних ворон отлетают на юг.
А нежность местами. Но живая вода между ног, где нашелся уют.
А по птичьи кричать - не ворчать медведём по углам.
И молчать - это золото ладить листами. На храм.