На краю, не сломленная ветром,
все глядя вниз – в сухую синеву,
я слышу разлагающую песню,
и, кажется, что я уж не живу.
Мне не нужны молва и преклоненье,
все это было, кажется, уже.
И только крохи уж ненужного сомненья
мне помогают быть настороже.
И только капелька тепла воспоминанья,
а может, отпечаток прошлых дней,
мне не дают промолвить до свиданья
ненужной непокорности моей.
Я все стою. И верю. И мечтаю.
И все надежды в сердце берегу.
Я не хочу, поймите, не желаю,
но ничего поделать не могу.
Мой свет погас. А в сердце догорают
былая ярость, страхи и любовь.
Где это было, я уже не знаю,
и я уверена, что не узнаю вновь.
Все кончилось. И крик. И смех в пролете.
И бывший страх, растаявший во мгле.
Как удивительно, что только лишь в полете
мы познаем любовь к своей земле.
Я отреклась от прошлого. Я знаю,
что там остались сердце и душа,
но я все реже тайно вспоминаю
и чаще умираю не спеша.
И вот черта – переступить не смею,
быть может, вы осудите меня.
Простите, я ведь просто не умею
любить закаты умершего дня.
Все кончилось. Все расплылось в тумане.
И только в череде погибших дней
однажды сердце биться перестанет
и остановится в груди моей.
21/03/2005