каким-то образом я вышел на нее через переписку или поэзию или
журналы
и она начала присылать мне очень эротичные стихи про изнасилование и похоть
и они, с примесью слабого интеллектуализма,
смутили меня слегка и я сел в машину и поехал в сторону севера
через горы и долины и шоссе
без сна, преодолевая алкоголизм, недавно разведшийся,
безработный, стареющий, уставший, с постоянным желанием поспать последние пять или десять лет, наконец я нашел мотель
в маленьком солнечном городке у пыльной дороги,
и сидел там, куря сигарету,
думая, что я должно быть действительно ненормальный,
и затем час спустя я отправился
на свидание с ней; она оказалась жутко старой,
почти моей ровесницей, не очень сексуальной
и она угостила меня очень твердым яблоком
которое я прожевал оставшимися зубами
она умирала от какой-то неизвестной болезни
нечто вроде астмы, и она сказала,
я хочу поведать тебе один секрет, и я сказал,
я знаю: ты девственница в свои 35.
и она вытащила свой блокнот, десять или двадцать стихотворений:
труд всей жизни и мне пришлось прочесть их
и я пытался быть вежливым
но они были очень плохи.
и я взял ее с собой куда-то, на боксерский матч,
и она кашляла от дыма и пристально смотрела по сторонам
на всех
а потом на боксеров
сжимая кулаки.
ты всегда спокоен, не так ли? спросила она
но в ту ночь на холмах я был очень возбужден,
и я встречался с ней еще три или четыре раза
помогая ей с некоторыми ее стихами
и она запускала мне свой язык почти в самое горло
но когда я расстался с ней
она была все еще девственницей
и очень плохой поэтессой.
думаю, если женщина не раздвигает ноги
до 35
это слишком поздно
и для любви
и для
поэзии.