***

Я буду гнаться за густым туманом,
И растворяться в шуме городов.
И то, что ранее считалось злым и странным,
На самом деле чисто и свято:

Желтеют письма некой юной дамы,
Закрыты в ящик как мертвец в гробу.
Вам может это показаться странным,
Но я их, как иконы, берегу.

Я в ящик тот, как к другу на могилу,
Случается нет-нет, да загляну.
С годами блекнут мертвых слов чернила,
И в смерти их ищу свою вину.

Я этот ящик бережно закрою,
Покоится в нем первая любовь
Так чувства человечество хоронит,
На кладбище спеша к ним вновь и вновь.

И этих чувств растерзанные души,
Неверием поставлены к стене,
уходят молча, клятвы не нарушив,
И лишь во сне являются ко мне.

Воспоминанья юности минувшей,
У них судьба распятого Христа:
Предав любовь – свою предала душу

Над Вифлеемом вновь зажглась звезда.


Ещё одно уходит поколенье,
Его уносит талый снег весны.
Мы тратим все накопленные деньги
На морфия спасительные сны.

В живые души лезут метастазы
Общественной морали. Не спасли
Их Веллера короткие рассказы,
Дыханье свежевскопанной Земли.

И эти щупальцы с газет, телеэкранов
Врастают намертво в живых ещё людей,
И искажают их сознанье странно,
И ПОЗДНО всё становится ясней.

И вот тогда какой-то осиянной,
Невиданной доселе красотой,
Появится твой образ - первозданной,
Космической божественной звездой...

Желтеют письма, желчь съедает буквы.
Так физикой, увы, предрешено,
Но их значение с годами почему-то
Растет в цене, как в погребах вино.