На перекрестье биссектрис сидит угрюмый Саша Фридман без относительных постов и непроверенных калибров. На три четвёртых пустоты в его стакане. Спит Чапаев и Петька грустно в раздватри считает пальцами. На крае переднем, заточив перо или на крайний случай шило, отсчитывая в такт бабло, крик вопиющего в пустыне. Велик малец - всё нипочём и будка больше генеральской, так по ночам зачем слеза украдкой катится. В припадке один на поле с кирпичём - и в каждой мельнице засада, а толстый Санчо ни при чём, не при делах, и не по блату махать руками на огонь, на ВВП и на зарницу, и положить на всё с прибо... на звёзды и цветок в петлице. Цеце - не зверь на облаках, в широтах наших вроде бреда. На русских нивах и полях ЧК, разведка и медведи. То танец пляшут моряки, то Ж невнятно тараторят, но АФ не терпит суеты и давит ямбом луко море. Ас Пушкин сбросил гермошлем навстречу поступи прогресса. Вот Фридман, сукин сын, поспел. А мне опять стрелять в Дантеса.