Не говори, что она не имела души.
Ее душа всецело и безраздельно принадлежала Ему
И Его руки вырывали у нее то песню, то стон.
Когда же на полуслове, с последним ударом по струнам,
Навечно оборвалась их вечная песнь
Мелодии чужих рук она предпочла молчание.
И в пустоте темной квартиры, и в темноте опустевшего мира
Раздался звон ее разорвавшихся струн,
Прозвучавший последним аккордом Его жизни.
Вздрогнув, вскинула поникшую голову мать.
Что-то безумное на мгновение вспыхнуло во взгляде...
Но по-прежнему пуст был мир, и медленно пустели глаза.
Подумала: «Должно быть что-то упало».