Наверное, ему было около тридцати. Опепеляющяяся щетина на молодых морщинах выдавала именно этот возраст. Капля безумия блестела в бесконечно синих глазах, постоянно направленных куда-то под ноги.
Заляпав клавиатуру вареньем, поставит он кружку чая на пол и пойдет искать что-то под серым небом северной столицы. Что-то. Он и не знал что. И где это можно найти. Тем не менее, вечер за вечером он бродил по осенне-медным аллеям в самом сердце умирающего города, шуршал в карманах пустотой и, доставая откуда-то флягу, пропускал через плоть приторные ликеры. Ветер играл с мертвыми листьями, царапал ими его кожу, подбрасывал их к небесам и ударял оземь. Листья хрустели, будто ломались их тонкие позвонки, будто крошились тысячи мельчайших костей. Всё вокруг погружалось в сладкий мертвенный сон.
Глоток из фляги. Два - воздуха. Еще ликер.
Впереди звонко тарахтит трактор "Беларусь". Маленький такой синий трактор "Беларусь". Они плывут с ним вдвоем по аллее, усыпанной золотой нежностью осени, и весело шуршат листьями. Пройдет минута, маленький синий трактор скроется за поворотом и превратится в незаурядную сельхоз машину, рассыпав по обочине всю романтичность момента.
Человек проследит последние мгновенья маленького чуда и снова ударит взглядом по листьям под ногами. По листьям. Идет он под серым небом северной столицы в поисках чего-то. Наверное, он так никогда и не узнает чего.