Укокошенный во ржи,
молодой Поэт лежит,
он в Поэзию влюблён,
- издаёт протяжный стон,
Он считал её женой
и подругой половой,
Он писал с неё стихи,
/не хорОши, не плохи/,
но, не ясно от чего,
кинула она его…
Он теперь во ржи лежит,
ворон над челом кружит,
ворон метит прямо в глаз,
/чтобы скрасить мой рассказ/.
А Поэту всё равно,
он лежит тут, как говно,
и никто не подберёт,
сей многострадальный плод!
Никому не нужен он,
он в Поэзию влюблён!
ДрУги по бокам стоят,
сопли в тряпочку кропят,
через слово – ох да ах,
/а, пошли бы они нах!/
лицемеры и лгуны,
наложившие в штаны,
когда надо было встать,
и Поэзию искать!
И к Поэту привести,
/где ж они, их мать ети/.
Он в живых не оценён,
/от страданий помер он/,
те жестокости любви,
молодому дни сочли.
________
Спи Поэт,
проспишься всласть,
и пройдёт любви напасть!
Твой рифмованный горох,
для желудка был не плох,
а потом в кишках закис,
- вот оттуда этот криз.
Возмужаешь - сам поймёшь,
что не стоит лезть из кож,
покрутил и отвалил,
если /временно/ не мил,
... жди,
когда её припрёт,
... и обратно позовёт.