1. Лика
« Мир перевернулся. В агонии раскалывается на части. Если бы кто-нибудь мог понять.… Всё кружится вокруг, жизнь кипит, но не в моей голове. Там всё перемешалось. За один вечер я изменилась. Кажется, человек всегда желает лучшей жизни.… Или совершенно иной, нежели та, которую имеет. Зачем она мне? Я не хочу больше жить, как раньше.
Вы читали классику? Конечно, читали, о чём я спрашиваю…Я тоже читала. Если верить книгам, я должна летать. Радоваться и летать. А ещё - смеяться, улыбаться и верить в будущее. Но я плачу. Скучаю, грущу и мечтаю. Пою грустные песни, но не хватает голоса - осип. И плачу…Кто это в зеркале с тушью по щекам?
Мы познакомились на концерте. Мой брат оказался его другом. Он играл на электрогитаре. Его длинные светлые волосы, борода и удивительный лоб ввели меня в ступор. Он абсолютно не в моём вкусе, и всё же, он – идеальный. Для мечтаний, надежд, стремлений. Для всего, чему не дано осуществиться. Его серо-голубые глаза, брови и высокий лоб. И опять то же.
Я сидела за столиком, а он всё не подходил. Не появлялся весь вечер. Наш общий друг сказал, что последний раз его видели с девушкой, и многозначительно приподнял бровь. Я улыбнулась и отошла в сторону. Почему-то почувствовала себя ужасно подавленной. Захотелось уйти. Убежать. Его русые волосы в сценическом тумане, сосредоточенные глаза не выходили из головы. Какая глупость, - подумалось тогда мне. Я не имею права. Он не принадлежит никому. И ей тоже…
Потом он появился. Мы с ним поглядывали друг на друга. Мои тревоги рядом с ним ушли. Я любовалась им.
Толпа его друзей вокруг. Его постоянно куда-то уводят.
А мне пора домой.
Я набросилась на подушку в своей холодной кровати. Стиснула её в долгих рыданиях. Следующий день, за ним – другой, третий. И всё в тумане. Кто я? Влюблённая или безумная? Постоянно хочется плакать. Ухожу в угол, чтобы мама не видела. Жду его звонка, как будто бы у него есть мой телефон. Он не звонит, конечно же…
Вы когда-нибудь думали о смысле жизни? Раньше я думала о нём каждый день. Теперь не хочется. Не нужно. Я не вижу этого смысла из-за накатившего безумия. Он перевернул всё. Оборвал все тонкие ниточки, соединяющие меня с казавшейся нормальной жизнью. С моей реальностью.
Если есть на свете что-либо сильнее любви, я скоро узнаю об этом. А вам никогда не хотелось летать? Мы вместе…Мы вместе... Мы вместе…
5 февраля».
Нелепая записка со слезами и последним дыханием на ней лежала
на столе. Ветер колыхал занавески в открытом окне, а на лист упали снежинки. Внизу на снегу лежала девушка, ещё несколько минут назад согревающая комнату жаром своего сердца. Его гулкие удары затихли, и был слышен только шёпот падающего снега. Начали собираться люди. Старушка в немом ужасе закрыла лицо ветхим платком. Спустя минуты, вдалеке завыла сирена скорой помощи.
2
- Алло.
Антон сел на кровати, внезапно выбитый из сна телефонной трелью. Потирая глаза и зачёсывая рукой длинные русые волосы к затылку, он слушал невнятные россказни пьяного друга. Часы на столике подсказали, что ещё только 5 часов утра. Друг сейчас сидел в тёплой компании и явно не мог сказать понятно хотя бы пару слов. Антона это позабавило. Он дослушал друга, с улыбкой пожелал ему доброй ночи, повесил трубку и резко откинулся на подушку. Он думал о предстоящей сегодня репетиции, когда сон снова закрыл его серо – голубые спокойные глаза.
Через две недели опять выступление. Почти ежедневные репетиции с группой приносили ему странное удовлетворение, отвлекали от проблем, давали возможность выразить себя, дать душе отдохнуть.
Его сон был красочен и чуток, смывал с него усталость.
Дрынь!!!!!!!!! Опять этот неладный телефон! Приподнял трубку и опять опустил её на базу. Нервно накрылся одеялом с головой. Сегодня суббота, можно наконец поспать, чего они все раззвонились? Часы показали 8 утра. Ещё спать и спать. Не получается. Покрутился на кровати. Не уснуть. Антон свесил ноги с кровати. Какое-то странное чувство. Как будто бы неспокойно. Он надел джинсы и вышел на лестничную клетку покурить. В голове пустовало. Родители уже уехали по делам, он один в квартире, можно позвать друзей. Или позвонить Толе, опять устроить репетицию. В общем, по - любому надо звонить Толе.
Недокуренная сигарета полетела в сторону, и Антон вернулся в квартиру. А может, ещё поспать? Вроде не хочется. Он не знал даже, что где-то далеко, на другом конце Москвы оборвалась жизнь. Пока он готовил себе завтрак, чьи-то родители, рыдая, перечитывают записку, оставленную их дочерью на столе. Они сидят на её кровати или на полу, бросая вокруг неуверенные взгляды, думая, а не снится ли им всё это. Отец мнёт записку, потом опять расправляет. Он судорожно сглатывает, вспоминая прошлую неделю, он думает, а зачем вообще позволил дочери идти на этот концерт? И в нём ли настоящая причина происшедшего? Она была такой застенчивой, никто не мог подумать, что подобные страсти бушуют в душе девчонки, постоянно закрытой в скорлупу от внешнего мира. Антон медленно щёлкал каналы на телевизоре, жуя бутерброд, а мать погибшей металась по комнате, в надежде найти дочь, в ожидании того, что она сейчас войдёт в дверь. Антон потянулся, набрал номер Толи, у которого снова было занято, и не знал, что столько всего погибло зря…Но он не был ни в чём виноват.
Опять набрал Толин телефон. Наконец, Толя взял трубку и взволнованно сказал:
- Ну, наконец - то!! Я тебе всё утро звоню. Занято было. В и-нете, что ли, сидел?
Антон пожал плечами:
- Не - е. Я тебе звонил. Думал, знаешь, давай соберёмся сегодня, у меня…
- Да подожди ты. У Олега Сестра погибла. Позвонил мне рано утром. Надо к нему съездить. Наши все уже знают.
- А что случилось - то?
- Самоубийство. Из окна выбросилась.
- Обалдеть… Слушай, это та, которая на концерт с Олегом и его женой приходила?
- Та... Он в шоке, рыдает в трубку. Родители их вообще места себе не находят…
- А ты как думал, дочь всё-таки. Да уж…- Пауза. - Ладно, когда едем?
Толя сказал, что узнает и перезвонит. Трубка легла на базу. Антон взъерошил волосы. Ничего себе. Вроде нормальная девчонка. И вдруг такое… Он попытался вспомнить её лицо, но не удавалось точно его воспроизвести в памяти. Чёрные брови и волосы, зелёные глаза… Ещё вспомнился, красный свитер, джинсы. Но больше - ничего особенного. Антон опять вышел покурить. Вот почему с утра ему было не по себе. Как её звали? Что-то на В? Нет. На Б? Нет…Лика! Ему тогда понравилось её имя. Олег их познакомил, а сам ушёл. Потом Антону надо было идти на сцену. Он взглянул на неё, сказал что-то типа «ну…позже тогда пообщаемся». Она кивнула, села за столик. Со сцены он видел, что она смотрит. Смотрела вся толпа, все, кто был тогда в клубе. Это было важней для него. Музыка и адреналин, вот что было главным в тот момент. И разгорячённая толпа. Они отыграли пять песен, потом ещё одну, на бис. Как он любил эти чувства! Потом ребята повели его в другой зал, там было пиво, какие-то девушки. Антон пускал из ноздрей дым и думал, а почему же он потом так и не поговорил с Ликой? Она, наверное, ждала, а может, ей было всё равно. Наверное, всё равно, как и ему. Он даже не знал, что весь вечер она смотрела только на него, а потом, когда он спустился со сцены, всё ждала, ждала. Думала: «Он обещал, сейчас придёт». Она накручивала волосы на палец, нервно озираясь: вдруг вот он, уже подходит к ней сзади. Но его всё не было. Ему было весело с друзьями.
Антон глубоко затянулся и выбросил окурок в банку на подоконнике на лестнице. Да мало ли отчего это с ней произошло. Обычная девчонка. Вроде не скажешь, что у неё что-то подобное было в голове, да мало ли что? Люди сходят с ума и за один день. Всё-таки интересно. Он не вспоминал о ней с того концерта; хотя Олег давал её телефон – не позвонил. Да зачем было? Они толком даже и не знакомы.
Телефон зазвонил. Толин голос:
- Всё. Узнал. У Олегова дома через полтора часа.
-Ладно. Что говорить-то ему? Такая ситуация…А надо вообще ехать-то?
-Ну конечно! Ему нужна дружеская поддержка, ты что?
-Ладно… Купить может что?
-Ничего не надо. Нам сейчас главное доехать.
Антон повесил трубку. По русым волосам сквозь оконное стекло
пробежалось солнце. Скоро весна.
3
Олег был подавлен и на себя не походил. Никто из ребят никогда его не видел таким. Раньше весёлый и заводной, он сидел с посеревшим лицом, тупо смотря в стену. Слёзы катились по его щекам. Его жена сидела рядом, положив голову ему на его плечо. Друзья расселись в комнате Лики полукругом. Родители были в другой комнате. Они пытались расспрашивать ребят о дочери, когда те дружно вошли в квартиру. Мать Лики взяла Антона за рукав и потянула к себе. Губы её шевелились в беззвучном вопросе. Антон не верил своим глазам: женщина постарела на 10 лет в один день. Глаза её молили, чтобы Антон хоть что-то сказал ей о дочери. Она смотрела на него, потом отпустила его – просто уронила руку и ушла к себе, придерживаясь за стену. Первым решился заговорить Толя, остальные лишь молча подняли на него глаза.
-Олег, а она.. ну.. её друзей почему нет?
Молчание. Олег смотрел на свои руки:
- Мы ещё никому не сказали. Я хотел с вами первыми поделиться.
Быстрый взгляд на Антона. Олег повёл плечом:
- Как это произошло? Вы это хотите узнать? Чёрт…Да она из окна выбросилась. А вокруг полчаса народ собирался, посмотреть. Разве только не фотографировали на мобильники. Как будто…она…игрушка какая-нибудь…
Тут его голос сорвался. Он не выдержал и опустил голову. Вскинул руки к лицу, вцепился в волосы. Жена обняла его. Его плечи затряслись.
Прошло какое-то время, и он снова смог говорить:
- Я понимаю, что вам немного неудобно от этого всего. Оттого, что я вас собрал. Просто так хотелось поговорить…
Все сразу вполголоса заговорили: «Да всё в порядке, ты можешь на нас рассчитывать». Олег повернулся к жене: «Оля, ты не сделаешь нам поесть?».
Она поднялась, обернулась, с беспокойством глядя на мужа. Он кивнул, и она закрыла за собой дверь. Олег посмотрел на Антона, открыл рот…Но тут же закрыл его. Через пять минут Оля принесла чай и бутерброды.
4
Антон с остальными брёл к метро. Никто не промолвил ни слова.
5
Олег смотрел на удаляющихся ребят, приподняв занавеску. Когда они скрылись из виду, он повернулся к Оле: «Так и не смог», только и сказал он.
6
Антон без сна лежал в кровати. Ночь была лунная, пожалуй, даже слишком лунная. Комнату залило ярким светом. За окном вьюжил снег, что-то шептал. Он вспоминал родителей девушки. Как же больно она сделала им. Вздохи несчастной матери, её плач за стенкой и грустный голос отца, пытающегося хоть как-то её успокоить. Он вспоминал Олега, его слёзы, рассказы о сестре. За несколько часов ребята узнали о ней столько всего, Антон решил даже, что жена Олега многого не знала. Но брат Лики не мог остановиться. Он всё рассказывал и рассказывал. Один рассказ переливался в другой. Их детство. Школа. Ликина любовь к какому-нибудь из мальчишек, попытки Олега огородить её от ошибок и разочарований. Всё. Абсолютно вся её жизнь. Было странно и неловко. А ещё, Антон не мог понять, почему Олег так странно бросал на него взгляды. От них становилось ещё больше не по себе. Ему показалось, что больше Олег так ни на кого не смотрел. Он вообще смотрел либо только на Антона, либо на свои руки, сжатые вместе. Взгляды эти были то осуждающими, то изучающими. Родители так и не вышли из своей комнаты. Зачем это всё? Ещё Антон думал, что хорошо для Олега то, что он живёт отдельно от родителей с женой, и комната сестры не будет его мучить напоминаниями о ней всякий раз, когда он бы туда заходил. А ещё вспомнилась ему чёрная мантия, закрывавшая зеркало в её комнате.
Сзади послышался шорох. Накатила странная дремота. Опять шорох. Он нисколько не испугал Антона. Он приподнялся на локтях и взглянул назад, за спинку кровати. Дверца шкафа была открыта. На полу валялась упавшая с полки футболка. Антон нехотя встал с кровати, поднял футболку, швырнул её в шкаф, закрыл дверцу. Обернувшись, он похолодел: на кровати сидела тень. Обнажённые ноги она свесила с кровати. Руки были сцеплены на коленях. Голова опущена, а длинные чёрные волосы струились по груди и спине, падая на кровать. Лица не было видно. Сердце Антона бешено заколотилось. Только его стук, да дыхание гостьи нарушали тишину. Антон сделал шаг. Гостья подняла руку, отчего стала видна её грудь, и убрала волосы с лица. Внутри у него всё кричало, но в комнате было так спокойно, и Антон лишь тихо сел рядом с Ликой на кровать. Её мраморная кожа казалась сотканной из лунного света. Он не знал, что делать. А надо ли вообще? Он только подумал положить руку ей на плечо, как Лика подняла голову и посмотрела ему в глаза. Сверкнули её зелёные глаза. Потом протянула руку и погладила его по светлым волосам…
ДРЫННННЬЬЬ!!! Антон вскочил с кровати, бешено озираясь вокруг. Всего лишь сон. Точно – сон. Погодите, сегодня ведь воскресенье. С чего это будильник заведён? Наверно он, ложась спать, по привычке поставил его на 7 часов. Антон опять лёг спать, но сон всё не шёл. Тогда он встал, пошёл на кухню делать завтрак. По телевизору ничего не было. Надо позвонить Толе, устроить репетицию.
7
В среду были похороны. После них все собрались у Олега в квартире. Народу было много, ведь друзья Лики знали также и Олега, и пришли к нему. Олег ходил из комнаты в комнату, все что-то говорили ему, но он никого не слышал. Антон сидел с ребятами из своей музыкальной группы. Говорить было не о чем. Толя иногда начинал рассказывать что-то, даже хохмить, но когда мимо проходил Олег, все замолкали. На него больно было смотреть. А Антон опять ловил на себе странные взгляды.
К вечеру все напились. Толя был в таком состоянии, что Антон начал придумывать способы тащить его домой. Толя вдруг встал, нетвёрдо ступая, двинулся в коридор, там нашёл Олега, растормошил его и начал говорить непонятные вещи. Они оба расплакались, уселись в обнимку на полу, посреди коридора. Так они бы сидели очень долго, как думалось Антону, но Олег повернул голову, увидел его, смотрящего на них, встал и двинулся к нему, глядя прямо в глаза. Антон подумал, что сейчас начнётся самое страшное и неприятное: Олег будет говорить, что он так много упустил, так много для неё не сделал, позволил оступиться, что это он, Олег, виноват, да как он мог и тому подобные вещи, слушая которые можно провалиться сквозь землю. В тот миг Олег совсем не походил на пьяного, напротив, он вдруг стал трезв, как стекло. Антон пытался поддержать его, когда он приблизился, но этого не требовалось. Олег положил ему на шею руку и бросил: «Пошли». Странное беспокойство охватило Антона, но он пошёл. Олег прошёл в спальню, Антон - за ним. Пахло загадкой. Олег покопался в тумбочке. Извлёк какую-то мятую бумажку. Подошёл, протянул её Антону.
-Что это?
-Возьми. Это последнее, что хотела сказать Лика. Мне ли, родителям – не знаю. Может, ей бы не хотелось, чтобы я давал это тебе, но я всё же сделаю так, как считаю нужным.
-Зачем мне это? То есть, почему именно мне?
-Возьми – узнаешь…
Олег вышел из комнаты. Антон смотрел ему в спину. Дверь закрылась. Антон огляделся. У окна стоял стул. Он сел на него. Развернул записку на коленях. И начал читать.
Антон медленно вышел из спальни, озираясь вокруг бешеными глазами, словно только что проснулся. Толя рассказывал Олегу, которого снова приобнимал одной рукой за плечо, небылицу. Оба казались вдупель пьяными. Олег внимательно слушал его. Антон даже подумал, что Олег и не становился трезвым, но тот вновь бросил на него взгляд исподлобья, с интересом приподняв бровь, и он понял, что это не так. Записка, которую дал ему брат Лики, полностью раздавила Антона. Не может такого быть! Просто не может. Как она могла из-за него…такое…Нет, это ему снится. Она его совсем не знала. А он её. За что можно полюбить, видев человека всего лишь раз? Раздумья, ему оставались дни раздумий. Он подошёл к Толе, Паше и другим, сказал, что неважно себя чувствует, и пошёл в прихожую. Одеваться. Надо домой. Ему вдруг стало очень душно и тесно здесь. Олег вышел проводить его. Антон ничего не мог сказать. Он застёгивал куртку, как вдруг Олег его обнял. Он заплакал, а Антон сжимал его плечо и тупо смотрел в пространство. Наконец, он обнял Олега в ответ. Когда за ним закрывалась дверь, Антон услышал слова друга: «Это наше общее горе».
Пришёл домой, разделся. Всё кругом серое. Света нет. Родители спят. Ничего не хочется. Гонит от себя все мысли. Она не могла. Что он сделал не так? Ну, конечно же, в записке всё написано. Но он не понимал, почему, как можно быть такой импульсивной? Может, он не тот, кто ей нужен был, встретила бы ещё. Зачем убивать себя, отнимать у самой себя жизнь, когда по всему миру люди из последних сил борются за право жить?? Нет ничего драгоценней жизни. Человек, не уважающий свою жизнь, не придаёт значения и чужой. Так зачем же она это сделала? Может, они бы ещё сблизились…Но он вспомнил, что ему было всё равно, он и не думал о ней. Даже когда Олег рассказывал им всю её жизнь, ему было всё равно. Больно, но всё же не так уж и важно. Даже тогда, когда он вроде бы пришёл на помощь другу, чтобы поддержать его в горе, ему стало скучно от лившихся из Олега слов, хотелось уйти куда-нибудь. Он был холоден, как то утро, в которое она погибла.
Снова яркая ночь. Тени ложатся на стены. Разболелась голова. Залез под одеяло и укрылся им с головой. Мысли всё роились в голове, а он мечтал о тишине. Ветка ударила в окно. Да ну её. Только испугала. Такое не могло с ним произойти. Не из-за него и не с ним. Ей просто нужен был предлог. А на самом деле, она просто сошла с ума.
Скрипнула дверца шкафа, из памяти на него вдруг обрушилось видение. Она снилась ему в ту ночь, после рассказов Олега. Он вспомнил. Не важно, что ещё было в том сне, но она там была, это точно. Антон приподнял одеяло над собой. Вот виден потолок. Опустил его ниже. Там никого не будет. Ну же, не трусь. Тень… Она сидела рядом. Великолепные волосы откинуты с высокой груди. Луна в лицо. Антон сел, скрестив ноги. Она – рядом с ним. Он не боялся. Она гладила его по волосам. Это было приятно до жути. Перебирала пальчиками локоны, а по его телу пробегала то дрожь, то волны блаженства. Она смотрела в глаза. Тишина. Гладила волосы. Скребла их ноготками. Как будто бы старалась сделать приятно, но и сама получала удовольствие. Он протянул руку, дотронулся до её подбородка. Потянулся к ней всем телом. Она в страхе отпрянула. Поняв ошибку, Антон в примирении поднял обе руки, ладонями к ней. Она подняла руку в воздух. Закурился дымок, и Лика взяла из него гребень. Чёрный, с редкими зубьями. Наклонила голову на бок и, продолжая глядеть на Антона, стала расчёсывать чёрные волосы. Они казались переплетёнными с серебряными нитями – так ярко светила луна. Не было ничего прекрасней её волос, груди и сплетённых длинных ног. Антон отбросил одеяло, оно как будто мешало ему любоваться ею. Она была феей, ведьмой, русалкой. Как он любил её сейчас. Он пожирал её глазами. Эта ночь не должна кончиться. Она не мертва! Вот же она, сидит на его кровати, дивными струями сплелись их волосы. Всё можно исправить, потому что они вместе.
«НЕТ»
Он открыл глаза. Уже светло.
-Ну почему? – вырвалось из его груди.
-Почему? – вторил ему кто-то из прихожей.
Пауза.
-Я же говорю: нет.
Опять мама разговаривала по телефону с подругой.
-Сейчас никакого отдыха, у меня полно работы, съездим весной. Ириш, всё, я убегаю…
Бла-бла-бла. Они так всегда. И почему именно по утрам? Мешают. Можно же ещё спать. Кинул взгляд на будильник: о, боги… можно спать ещё полчаса, занятия в институте сегодня позже. На кухню. Поесть…Завтрак: бутерброды и телевизор.
О Лике он вспомнил уже по дороге в институт. Вспомнил и сон. Так странно это. Стоя в метро, держась за поручень, он видел перед глазами её переплетённые ноги. Дрожь нарастала в нём. Возбуждённый взгляд скользил по ней вверх. Чёрные волосы с вплетёнными серебряными нитями луны развевались на ветру…
«Моя станция»- подумал он и вышел из вагона. Он не помнил, как проехал несколько остановок. По меньшей мере, это странно. Мысли о ней в таком духе могут свести с ума. Это сон. Всё это сон…Однако весь день в институте он не мог выбросить её образ из головы.
Она будто бы соблазняла его собою в самые неподходящие моменты. Иногда даже казалось, что она где-то рядом: то ветерок откинет с уха его волосы, пальчики пробегут по спине, то будто кто-то шепчет рядом. Но это, конечно же, только фантазия. Ему явно необходимо выспаться.
Вернулся домой поздно вечером. Успели с ребятами прорепетировать. Усталость валила с ног. Залез в кровать. Закрыл глаза. Как хорошо отдохнуть…Никто не тревожит. Сон стал для него в последнее время чем-то вроде остановочного пункта между утром и вечером. Ничем более. Он засыпал для того лишь, чтобы тело отдохнуло, мысли наладились. А потом наставало утро, и он снова летел на учёбу, работу или бесконечные репетиции. Так проходили дни, так пройдёт вся жизнь: везде суматоха. Лишь в выходные он наслаждался покоем и спал как надо. Ведь на самом деле он не любил торопиться. И поэтому немного ненавидел свою жизнь. И презирал себя за это.
Чёрт, что-то не то. Что-то мешает, задевает ниже колена. Слез с кровати, включил свет. Волосы зашевелились на затылке: в лужице запёкшейся крови на кровати лежал её гребень. Он вцепился руками в волосы, подошёл к кровати. Этого не может быть! Всё мерещится. Но гребень был настоящим, чёрного дерева. А ещё, и это было самым ужасным, между зубьями был аккуратно продет чёрный волос.
8
Глупо, но надо. Жизнь вообще стала какой-то странной. Её надо узнать поближе. Почему она так сделала? Где–то Антон читал, что самоубийцы – люди психически неуравновешенные. А потом на глаза попалась другая статья, в которой говорилось, что больными из них является очень небольшой процент. У людей просто возникают неразрешимые проблемы. Но яркое весеннее солнце или осенняя морось не дают эти самые проблемы решить. Человек ломается. Антон никогда этого не понимал. Всё можно решить, так он всегда думал. А сейчас думал о проблеме Лики. Что же такое с ней произошло? Не мог он поверить, что чувство способно вышвырнуть человека из окна.
Сейчас он шёл к её дому. Олег был удивлён его желанием, но отказывать не стал: обещал подъехать, всё показать. А вот и он, подходит к подъезду.
- Мрачноватую музыку она слушала последнее время, - улыбнулся Олег. - Хоть в этом наши вкусы сошлись. – Он поставил на полку рядом с другими дисками демо запись группы Антона. – Её любимые книги все здесь. Вот её фотоальбом, ..та-а-ак… Вот другой. А вот дневник, но она его давно не вела уже.
Олег положил на стол синюю книжицу.
- Раньше писала туда всякое… типа того, куда пошла, что происходило интересного. Так... ничего особенного, временами, правда, интересно. Но посмотреть, думаю, ты можешь.
- Если только она не будет против…- рассеянно пробормотал Антон.
- Что?- Олег уставился на него.
- Да так, что – то я не в себе немного.
- Ладно, осматривайся тут. Я пойду на кухне посижу. С мамкой поговорю. Она сама не своя последнее время. Так постарела…Хотя, - он передёрнул плечами,- легко объяснить, почему.
Олег вышел из комнаты. Антон осмотрелся. Книг было много. Любила поэзию, фэнтези, мифологию, страшилки. Да. На первый взгляд – оригинально. На другой полке стояли видеокассеты, фигурки, которые ей, вероятно, дарили на праздники. На кровати лежали две самодельные подушечки. Антон присел и взял одну из них в руки. Повертел. Красивая. Запрокинул голову, глядя в потолок. Трещина, прямо над кроватью. Обычная девчоночья комната, со своими чертами, с душой хозяйки в ней. Увидел на стене фотографию: на ней Лика вполоборота смотрела прямо ему в глаза, слегка прижавшись к незнакомому парню, закинув руку ему на плечо. Кто он такой? Друг наверное, или бывший… Всё-таки, она красивая. Особенно когда улыбается. Внезапно он вспомнил, что когда она навещала его ночью, она была грустной. Но не менее прекрасной. Вошёл Олег:
- Слушай, может чаю? Мама предлагает.
- Если можно. Слушай, а это кто? – он показал на фото.
- Лучший друг. Миша. А что? – Олег начал было злиться: это из-за Антона она умерла, какое ему дело до её парней, если раньше не обращал внимания?
- Интересно. – Антон отвернулся. Он понял, о чём думал Олег.
- Я…- Олег хотел что – то сказать, но потом передумал, махнул рукой и закрыл за собой дверь.
Антон увидел ещё пару фотографий на стене, полистал фотоальбом. Олег принёс чай, посмотрел альбом вместе с ним. Потом опять встал и ушёл. Его губы дрожали. Антон видел, как ему невыносимо больно.
Что – то недоделанное, ненайденное тревожило его. Что-то было здесь, такое важное, но он не обратил на это внимание. Он задумался. Снова огляделся. На окне стоял цветок, качался от сквозняка, как будто указывая на что-то. На стол. Дневник! Он одиноко лежал. Воздух будто загустел. Антон медленно подошёл, бережно взял его. Провёл рукой по обложке. Шершавая кожа. Пролистал. Открыл на последней странице. Последние записи. И даже стихи. Она писала:
« 4 февраля.
Я вновь перечитала « Гамлета». Потрясающе. Уильям, как мне близок твой герой. Он видит меня в себе. Строка за строкой. Не видишь? Ну, как же?! Смотри!
«…Каким ничтожным, плоским и тупым
Мне кажется весь свет в своих затеях.
Глядеть тошнит! Он одичалый сад,
Где нет прохода.
***
…Умереть. Забыться.
И всё. И знать, что этот сон - предел
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть. И видеть сны? Вот и ответ.
***
…..Если судьба этому сейчас, значит, не потом. Если не потом, значит – сейчас. Если же этому сейчас не бывать, то всё равно оно неминуемо…Будь что будет.»
Так он сказал. Ещё немного из Сонет? Ты просишь? Ладно же.
«Восьмая:
……Нам говорит согласье струн в концерте,
Что одинокий путь подобен смерти».
«Десятая:
По совести скажи: кого ты любишь?
Ты знаешь, любят многие тебя.
Но так беспечно молодость ты губишь,
Что ясно всем – живёшь ты, не любя».
А я скажу всё до конца в своём письме. Завтра».
Антон вздохнул. Перевернул страницу. Она ещё не закончила:
«Хотя нет… Последнее:
«Двадцать третья:
….Прочтёшь ли ты слова моей любви?
Услышишь ли глазами голос мой? »
Он уронил дневник на стол. Она знала? Нет. Но как могла знать, что он прочтёт?
Чертовщина. Он махом допил чай. Плюнул назад в стакан чаинку. Дрожащей рукой провёл по волосам.
- А знаешь… - донёсся сзади голос Олега, - сегодня девятый день.
Антона обдало холодом, он обернулся к Олегу, спиной к стулу и вцепился его спинку руками. А Олег продолжал, спокойно глядя на него:
- Говорят, что душа умершего прилетает в этот день домой. И я сегодня буду ночевать здесь. В её комнате. Сниму с зеркала мантию. И буду смотреть. Я очень хочу увидеть сестру. А может быть даже услышать её голос. Я попрошу прощения у неё за всё. И за тебя.
Ледяные иголки в спину. Надо уходить. Антон бросил последний взгляд на зеркало, завешенное чёрным. Вышел из комнаты, не прикрыв за собой дверь. Попрощался с Олегом и его мамой. Одеваясь в прихожей, он вспомнил прошлый раз, когда был здесь. Олег рассказывал о Лике тогда. Потом вспомнился день похорон. И пьяный Олег, который дал ему мятую записку. Впрочем, может и не пьяный. Тогда его чувства были такими же запутанными. Тогда, как и сейчас, хотелось поскорее уйти отсюда.
9
Прошла неделя. Другая. Ничего. Никого. Лика не беспокоила его больше. И тем лучше. Можно обо всём забыть. Но это непросто, можно сказать – невозможно. Может, она была права: «…живёшь ты, не любя»? Кого он любит?
С учёбы – на работу. Устал, но домой всё равно не очень хочется. Всё же иногда он ловил себя на мысли, что откидывает одеяло по ночам и силится увидеть её тень на кровати. Или на себе. Но не видел. Приходило облегченье, а потом странное чувство одиночества. Ощущение сумасшествия.
Он тихо вошёл в квартиру – родители смотрели телевизор. Никто его не встретит, потому что он тихо проскользнёт в свою комнату.
Так и получилось. Антон облегчённо вздохнул и начал стягивать с себя свитер. Длинные волосы наэлектризовались и непослушно топорщились. Он пригладил их рукой. Завязал в хвост. Снял футболку, почесал рукой обнажённый живот. Всё же дома хорошо. Больше всего сейчас хотелось - под душ, смыть с себя тяготы прошедшего дня. Он направился к двери, как вдруг воздух загустел, что-то взметнулось от стены к нему. Закружилось вокруг, еле касаясь его, в причудливом танце. Антону почудились клубящиеся, как дым, летящие вокруг него чёрные волосы. Нежная рука провела по груди. Он был спокоен, с любопытством наблюдая за видением. Протянул руку, чтоб схватить, как внезапно порхающая вокруг нимфа растаяла в воздухе. Ничего не было. Так он думал, стоя посреди комнаты, отчаянно озираясь по сторонам. Опять привиделось. «Я схожу с ума», - предательски пронеслось в голове. Он метнулся через комнату, хлопнул дверью и пропал в ванной.
Из зеркала на него глянул незнакомый перепуганный мальчишка. Почему он не боялся, когда она была рядом? Но страх разбирал, когда уходила в дымке?
Надоело думать, что всё это видение, что ничего нет, что он сходит с ума. Надоело бояться, а потом опять ждать её…Ждать?! Так вот в чём дело. Облокотившись руками о раковину, он осматривал себя. Да, старик. Что же случилось с тобой? Оказывается, ты прячешься сам от себя. Поверил в реальность привидения, плода своей же разбушевавшейся фантазии, и не хочешь себе в этом признаться? Да ты слабак. Или ненормальный. Она же не может приходить к тебе. Знаешь, не хочется тебе говорить, почему, но причина настолько проста, что скажи я её, тебя просто раздавит от горя. Видишь ли, она умерла. Только и всего. Но что это, мой друг? Как изменилось твоё лицо. Ну зачем же так злиться? Я всего лишь…
-Хватит!! – Антон в немом гневе ударил кулаком по раковине. Потом понял, что произошло, и застонал. Да что же с ним? Распустил волосы. Надо прогнать голос. Набрал в раковину ледяной воды и нырнул. Голова полностью погрузилась в воду. Чья-то рука зачерпнула совсем близко от его лица и налила на спину. Тонкий ледяной ручеёк побежал вдоль позвоночника, заливаясь в штаны. С криком Антон вынырнул…Никого не было рядом. Он уже собирался по своему обычаю подумать, что показалось, но спина была мокрой. Мокрые волосы падали на плечи. Он помотал головой по-собачьи, брызги полетели в стороны. Суета. Антон снял штаны и влез под душ. На сегодня с него хватит.
Мама встретила на пути из душа в комнату. Она стояла у двери и вопросительно глядела на него.
- А я уж думала, кто это в ванной шумит. Уж не домовой ли…- её губы смешливо изогнулись,- ты бы хоть поздоровался.
- Привет, ма.
- Ну, привет. Как в институте дела?
- Всё нормально. Давай завтра поговорим, я устал сегодня.- Он знал, что завтра они не поговорят, потому что опять понесутся спозаранку каждый по своим делам. Но на это он и рассчитывал. Никого видеть не хотелось, в мыслях царил беспорядок. А на спине всё ещё ощущалось холодное прикосновение, несмотря на то, что он полчаса стоял под горячим душем.
- Что с тобой? На тебе лица нет. Совсем себя измотал этими гитарами.
- Ма-ам... не в том дело,- прорычал он и раздражённо хлопнул за собой дверью.
Синяки под глазами не из-за усталости. Из-за очередного шока. « Да она тебя извести решила», - удивлённо шептал внутренний голос. Нет, она не сделает мне плохо,- отвечал он сам себе. Она ведь любит меня.
А как же месть?
За что?
Да за свою жизнь!
Но её никто не заставлял прыгать с карниза.
Да ну?
Я ни при чём.
Он успокаивал сам себя, пока не уснул. По счастью, ему ничего не снилось в ту ночь. И никто не пришёл. Он не понимал её тактики, но было ясно, что дважды на день она не приходила.
10
Весна потихоньку наступала, хотя в это уже никто не верил. Середина марта, а даже солнца было не видать. Сосульки всё так же грозно глядели с крыш. Они как будто готовы были упасть на голову, выискивали себе жертву и не отпускали зиму, пока не насытятся кровью. Солнце не плавило их корни, и сосульки не падали. Изо дня в день мело. Подходило время дня рождения Антона. Ещё два дня. Послезавтра.
Настроение было отличное. Друзья явно готовили ему какой-то сюрприз, судя по их поведению. Спрашивали, что он хочет на день рождения. И хотя он в сотый раз отвечал, что ничего, они продолжали хлопать его по спине и широко, многозначительно улыбаться.
Вот пришло время репетиции. Нужно быть на высоте, потому что на следующий после дня рождения выступление. В том же клубе, где они всё время выступали. Там же, где он познакомился с Ликой. Почему она лезет в голову в такой неподходящий момент? Хорошо, что ребята пока устанавливают оборудование, есть время собраться и подготовиться.
- Антон!- крикнул Толя,- иди сюда, помоги, что ли.
Вот. Так всегда. Не дадут успокоиться.
- Иду!
Когда всё было подготовлено, полилась музыка. Антон растворялся в ней. Впадал в состояние некоего транса, известного только ему. Руки чувствовали гитару. Но почему так холодно вдруг? Он невольно остановился. Поднял голову. Медиатор полетел на пол. Дверь была открыта. Она стояла, облокотившись о косяк. Бесстыжая, не стеснялась наготы.
- Эээ, Антон! Ты чего?
Толя махнул рукой, все перестали играть. Все смотрели на Антона, он – на дверь.
- Антон!- Толя подошёл к нему, встряхнул за плечи. Лика накручивала волосы на палец. Выражение лица было всё таким же печальным. Тут одна её бровь лукаво поднялась.
- Дверь открыта…- сухими губами произнёс Антон. Толя бросил взгляд на дверь.
- Ну и что?.. Сквозняком открыло.
Ясно. Значит, они её не видят. Первый раз появилась прилюдно, а они не видят. Антон облизал губы. Ошалело посмотрел Толе в глаза.
- Я не могу сегодня играть. Продолжайте без меня.
Толя не верил своим ушам. Чтобы Антон ушёл с репетиции?! Где-то в районе Аляски , должно быть, помер последний снежный человек.
- Да ты чего?- он схватил Антона за руку, пытался повернуть к себе лицом.
- Нездоровится мне!- прокричал Антон, вырвался и ушёл.
Он шёл домой через парк. Глядя в землю, думал о происшедшем. Он не верил, что она могла так поступить. Она должна ему добра желать, но только мучает. А сегодня вообще подставила. Не мог он думать ни о чём другом, увидев её. А репетировать – тем более. Но скоро выступление, времени на репетиции уже нет. Подлость. Руки тряслись. Он никогда никому не жаловался, но теперь рассказать было просто необходимо. Но его и слушать не станут, скажут – свихнулся. Даже Толя не поймёт. Только посмеётся, присвистнет, хлопнет по плечу, а может даже покрутит пальцем у виска.
Реальность приносила боль. Он не хотел быть причиной беды, случившейся с девушкой. Но он был ей невольно. Хотелось отключиться от мира, уснуть, а потом проснуться, чтобы прежняя жизнь вновь встретила его, без лишних мыслей и проблем. Но во сне могла прийти она. Он боялся её. Но всё же смутно желал. Невольно восхищался, вспоминая её наготу, освещённую луной. Но не хотел признаться в этом самому себе. Иногда он представлял себе, как случилось с ней несчастье. Вот она, рыдающая, сидит за столом, пишет записку. Перечитывает. Не то. А какая разница? Сойдёт. Кладёт листок на стол. Поднимает голову. В глазах пустота. Она где-то далеко мыслями и сердцем. Подходит, осторожно открывает окно. В лицо бьёт холодный ветер, сыплет снегом. Она улыбается. Отходит, подносит стул к подоконнику. Встаёт на него. Левой рукой придерживается за раму, правой приподнимает длинную юбку и ступает на карниз. На миг лицо озаряется испугом: она, конечно же, боится высоты. Босые ступни обжигает лёд. Уголки губ опускаются и начинают еле заметно дрожать. Оборачивается, кусая губы, смотрит назад в комнату, но решает не отступать. Смотрит вниз. Сглатывает. Закрывает глаза, а когда открывает – в них пляшут огоньки сумасшедшего счастья. Она улыбается! Её волосы развеваются на ветру, в ресницах запутались снежинки. Руки раскинуты, как крылья. Достаточно одного шага в бездну, чтобы прекратить существование чистой души. Чтобы покончить со своими страданьями. Она понимает, что никогда больше не будет так любить. Поэтому она делает этот шаг.
Антон закрывает глаза, он не хочет больше представлять себе её смерть, но она срывается с карниза, падает. И он всё это видит и не может остановить видение. Мы вме…..
11
…сте…..
Вырывает из сна звон будильника. День рождения,- сразу понимает он, потому что из коридора доносится цокот маминых каблуков и запах жареной картошки.
*И что она всегда делает эту картошку, а потом сразу убегает на работу, чтобы мне не мешать?* - умилённо думает он во внезапном приступе любви к маме, и, потягиваясь, вылезает из кровати.
За окном солнышко пытается прорвать завесу серых тяжёлых облаков, голые деревья чернеют тощими силуэтами.
- Мда…Нерадостно.
Антон натягивает джинсы, плетётся на кухню, на ходу перетягивая густые волосы резинкой. Он любит этот аромат из детства. Дымящаяся кружка с кофе стоит на столе, рядом на тарелке выложена картошка и кусок белого хлеба с маслом. Антон садится, подтягивает к себе кружку и начинает лениво пить.
-Мне сегодня ничего не снилось, - думает он,- точно, ничего не снилось…
*вместе* - молнией проносится в голове, и жуткая боль стискивает виски.
Кружка падает из дрожащих рук и с глухим звоном разбивается о пол. Он сжимает голову руками, выбегает из кухни и падает в коридоре.
Минуты звенят вокруг. Часы в гостиной тикают, а на улице гудят автомобили.
12. Антон
Сумерки. Всё плывёт.
Антон открывает глаза. Голова трещит. Левая щека саднит. Он лежит на полу. В коридоре. Не помнит, как очутился здесь. Покачиваясь, приподнимается и видит часы в гостиной: 12-00.
- Чёрт!!!!! - рыком вырывается из его груди.
Бегом, одеваться, я опаздываю! Мысли вихрем в голове, одежда мигом на теле.
Он едет к Толе. Последняя репетиция. Завтра концерт.
Лика…Что же ты делаешь? За что мне это? Я не виноват, нет! Нисколько. Нельзя заставить человека любить насильно, да и впустую это…Уже. Тебя нет. Ты мертва. Ты пуста и бестелесна. Я тебя не боюсь.
Он решил: *Я тебя не боюсь*.
Толя открыл дверь, его взгляд был суров, но наполовину радостен. Он приобнял Антона за плечо и поздравил его с днём рождения.
Из комнаты Толи высыпали ребята и стали по очереди сгребать его в охапку, говорить поздравления, некоторые из которых вгоняли его в краску.
Наконец, Толя позвал всех на кухню.
- Знаешь, Тош, а у нас для тебя сюрприз, - загадочно улыбаясь, и растягивая слова ( сю-у-рпри-и-из) произнёс он.
Антон хитро прищурился:
-Даааа???? И какой?
-Мы решили праздновать твою днюху у меня дома. Это раз…
-Слов нет…- Антон расхохотался. - А второе?
-Мы решили, что раз у тебя день рождения, а мы и так два месяца трудились без остановки – сегодняшнюю репу отменить.
Все на кухне согласно зашумели, кивая головами и смеясь в предвкушении застолья.
-Но…Как же так…Завтра же …завтра концерт!
-Расслабься, - только и промолвил Толя, а потом ушёл в палатку втроём с барабанщиком и вокалистом группы.
Антон был в совершенной растерянности. Он не знал, правильно ли это всё.
Незаметно к нему подошёл Денис:
- А мы Юльку пригласили… - загадочно произнёс он и подмигнул.
У Антона вся краска сошла с лица. Потому что при упоминании Юли он первым делом подумал о Лике. О её записке. О том, что он с ней ушёл в тот вечер, даже не подойдя к Ликиному столику.
- На кой чёрт? – наверное, чересчур сердито выплюнул он.
- Ээ…как…Мы подумали, что ты захочешь её видеть.
Денис тоже ушёл из кухни. Антон остался один. В этом нет смысла, какая Юля? Между ними всё давно кончено, неужели парни не знают?
Да будь, что будет….
Понемногу народ заполнял квартиру Толи, приходили даже неизвестные Антону люди. Почти все парами. Вдруг кто-то положил руку ему на плечо. Кровь заледенела, но он обернулся.
- Привет, дорогой, что это ты один, день рождения, вроде?
Юлька, как всегда липнет. Она повела его в ванну, где и набросилась с жадностью. Она целовала его так страстно, что голова шла кругом, впивалась зубами и острым язычком. Но было слишком очевидно, что она уже пьяна. Антон усилием воли и рук оттолкнул её от себя и вышел прочь.
Он хотел побыть один, что-то было не так. После Юлькиных поцелуев он горел, алкоголь только усугублял это ощущение. Толя присел рядом с ним в прихожей:
- Что не так, старик? Что ты не весел?
- Мне не по себе. А может, нездоровится... Я не знаю.
Толя уж было встал, но Антон с такой мукой в глазах посмотрел на него, что тот плюхнулся назад.
- Толь? А можешь ты меня выслушать?... - начал он, но слова колючим шаром застряли в горле. В приоткрытой двери ванной стояла ОНА. С рук её капала кровь. Волосы на концах взмокли и прилипли в груди и спине, оставляя алые дорожки.
- Юлька!- вскрикнул Антон и пробежал мимо призрака в ванную. Юля спала, свернувшись клубком под раковиной.
Он обернулся. Лика смотрела на него с такой ненавистью, что он готов был тут же поседеть. А потом она поднесла руку к лицу, дотронулась алыми пальцами губ, облизала их. Антон не мог пошевелиться. Лика подошла поближе. Ещё ближе. Подняла руку и послала ему воздушный поцелуй. Антон зажмурился, настолько холодным было её дыхание. А когда открыл глаза - в ванной кроме него и спящей Юльки никого не было.
Он поднял Юлю на руки и понёс на диван. Толя многозначительно посмотрел на них. Но Антон только кинул её и пошёл на балкон.
Прохлада слегка отрезвила его. Но возбуждение от вида алых кровавых губ ещё не спало. Он облокотился о поручни и смотрел вниз. Десятый этаж. Хм…Должно быть, страшно падать. Хотя нет, высота - это красиво, и нисколько не страшно. Закурил. В сумерках тлел пляшущий огонёк сигареты: он затягивался, а потом стряхивал пепел.
Шорох. Он обернулся. Кто-то захлопнул балконную дверь. Ну и пусть. Ещё немного постоять – и внутрь. Постучит - откроют. Он снова глянул вниз. Справа кто-то стоял.
Он резко повернул голову и не мог поверить своим глазам. Она никогда не приходила дважды! Никогда!
Лика сидела на поручнях голым задом, но ей было всё равно. Взгляд её манил, губы были приоткрыты. Волосы развевал ветер. Её прекрасные чёрные волосы…Она что-то говорила одними губами, но он не понимал. Она легко соскочила на пол и пошла к нему. Он в ужасе пятился назад, пока спина его не упёрлась в стену. Справа квартира, слева - бездна, впереди - она….Она подошла и прижалась к нему своим телом. Если б он знал, как хотела она этого при жизни! Она целовала его лицо, ласкала его тело, припадала к нему ещё ближе, ещё теснее становилось…Потом она впилась в его губы, и её дыхание больше не казалось ему холодным, он был во власти желания и томленья. Его руки нашли её тело, он обнимал её. За один единственный миг он понял, что такое счастье. Он нашёл её, но она давно уже была потеряна. Они были сейчас настолько близки, что, казалось, начали врастать друг в друга. Его волосы растрепались на сильном ветру, начали сливаться с её смоляными…Ветер нёс вперёд уже один поток волос.
Всё вокруг исчезло. Только её губы. Только её тело. Только ОНА.
И вдруг, она резко оторвалась и исчезла.
Антон не мог понять, почему? Куда?
Он метался по балкону, бешено озираясь, он искал её. Всё это время он прятался и боялся встретить её даже во сне. Теперь он не мог без неё.
- Лика! Лика! – кричал он с балкона вниз, кричал в пустоту. Он начал сходить с ума. А вдруг она опять упала вниз? А вдруг это опять из-за него?
- Вернись!!!!- он перегнулся вниз настолько сильно, что казалось, сейчас упадёт. Где же она? Он не может так. Где она? Пусть вернётся, он не отпустит её больше, не даст в обиду. Не обидит сам.
Дверь на балкон открылась и всунулась чья-то голова:
- Чё ты тут разорался?
Антон от неожиданности резко оглянулся и даже почти узнал лицо, как мир качнулся. Он потерял равновесие и….
Этот миг он бы запомнил навсегда, если б не ослепление ею…И не смерть.
Люди толпились на балконе, все смотрели вниз. На карнизе, в самом углу, стояла обнажённая девушка и улыбалась. Её никто не видел. Она также смотрела вниз и сжимала в объятиях саму себя. Ей не было холодно, нет. Просто губы шептали неразборчиво: « Мы вместе…Мы вместе…Мы вместе…»
5 февраля 2005 года - 7 декабря 2006 года.