Они – влюблённые до свежей синевы запястий,
Без конца друг друга омывали пурпуром зрачков.
Они укрылись от гудящей поступи ненастья
В чаще храма – на поляне каменных стволов,
Среди колонн, увитых росписью плюща и мхов,
Накрывшись бронзовой безудержно-ослепшей страстью…
Всё стихло. Он распустил алеющие влажно косы,
Высвободив юную дриаду, охнувшую шумно
От внезапной боли. Дева потянулась к торсу
Гибкому, как у античного борца, бездумно
Лихорадочно дрожащими перстами, грудью…
Но кончик пальчика покрылся серым ворсом…
Проказница проказа! Затрепетали веки-махаоны,
Вздрогнула лесная нимфа, стряхивая сыпь,
И тут же повалилась заживо в роскошную попону
С бахромою язв. Ах, красота, скорей насыть
Болезнетворный дух уродства, ссыпь
Песок отмеренного времени в родительское лоно…
На постаменте из окоченевших георгинов
Скорчилось прелестное дитя,
Глотая льдистый пот луны, что скарлатиной
Заразила лес… иль красота?