***

Зимний вечер
Небесный пух летит, вихрится…
Как в сказке все вокруг бело!
Твои пушистые ресницы
пушистым снегом замело.

Небес застывшие росинки,
искрясь, мерцая и блестя,
ночные бабочки-снежинки
на свет светильников летят -

кружатся, бьются, тихо тают
в незащищенности своей
и вновь росинками стекают
по стеклам грустных фонарей.

И я смотрю, не отрываясь,
в твои глаза сквозь снежный вихрь,
они таинственно мерцают
в кайме ресниц своих густых.

А снег летит, летит, кружится
слепящей белой пеленой…
Ах, что творится, что творится
с природою, со мной, с тобой!

Ах, в этой снежной круговерти,
в круженье белых мотыльков
смешалось все на белом свете –
земля и небо, снег и ветер,
и жизнь, и слезы, и любовь…


Предать предательски прощенью…
Я понимаю – это странно:
к измене - той, что так страшусь,
ее всей ощущая раной-
все ж с пониманьем отношусь.

А пониманье – это знанье
причин события того…
И словно тайное признанье
закономерности его.
Но это в суть проникновенье –
патологический порок:
всплывает в ярком освещенье
 упреком горестный итог –

ты в вихре чувств круговращенья,
кляня себя и белый свет, -
предашь предательски прощенью –
все то, чему прощенья нет…