Садитесь вокруг и внемлите мне, дети,
Внемлите словам вездесущей молвы.
Ведь я расскажу вам о самом на свете
Пожалуй, бесценном и чистом – любви.
Эльфийский наследник с лицом безупречным,
И с сердцем открытым, с душою хрустальной,
Однажды увидел дитя человечье –
И вмиг позабыл про заморские дали…
Забыл о прогулках по дивному лесу,
Забыл об эльфийках в шелках белоснежных.
Он прятал цветы в её косах чудесных,
Рукой проводил по щеке её нежной.
Они были вместе неделю едва ли,
Но время, увы, над любовью не властно.
Они быть счастливыми клятвы давали,
Не зная, что всё это было напрасно.
Он переживёт её век неизбежно,
Он будет смотреть каждый день, как стареет
Любовь его жизни и лучик надежды,
В то время как сам он с годами не тлеет.
И он проживёт ещё сотню столетий,
Отравленных чёрной, безбрежной тоскою
Вовек не найдёт утешенья ни в лете,
Ни в пении птиц, и ни в солнце весною.
Она поняла, что забывший о море,
Любивший её безгранично и пылко,
Он скиснет, зачахнет, истлеет от горя,
Погибнет в молчаньи над пыльной могилкой.
Она проводила часы одиноко,
Пытаясь какой-нибудь выход увидеть.
И всё же нашла, но какой же жестокий!..
Ей нужно его научить ненавидеть.
И с этого мига она изменилась:
Она продавала, сама продавалась,
Она изменяла, ругалась и злилась.
И знал бы кто, как ей всё это давалось…
Она предавалась распутству со всеми,
Кто был ему близок хоть самую малость.
Она опозорила всё его племя,
Она задавила в нём всякую жалость.
И он ненавидел её до кончины.
И в день, когда лопнула нить её жизни,
Он был только рад, и не ведал кручины…
И это она приняла вместо тризны.