Лежу с ангиной. За окном метели
Поют не первый день мотив отвратный.
Ползёт температура к тридцать девять.
Микстуры вкус и запах неприятный.
Вдруг телефон - как топором по нервам,
Истерзанным томящею горячкой.
«Аллё» - хриплю, но успеваешь первым
Ты нашептать «Скучал! Привет, чудачка!
Рейс поменял на ранний, не поверишь,
(Рождественский обмен – судьбы заначка) и,
Кажется, мне Небо помогает, успеть сказать
Ты – жизнь, судьба моя и не иначе.
Не смог я позабыть твою улыбку, блеск глаз
И шёлк волос твоих медовых. Любил, люблю,
Клянусь любить вовеки. Прошу, вернись.
Вернись... и БУДЬ со мною снова.
Хочу безумно видеть, нюхать, трогать.
Прости, был прежде я нечутким и беспечным.
И потерять особо не боялся. Но сто дней
без ТЕБЯ сложились в бесконечность»...
И под напором голоса родного
свирепая ангина отступает:
Колючки в горле уж не так и колки,
Еще секунда – розой расцветают.
И плач метели не такой отвратный,
И у микстуры карамельный запах.
А ты - с морозца, шарф змеей вкруг шеи,
Пропахший, как саше, любимой мною мятой.
И я уже простить тебя готова.
(И ведь прощу (!) – бесхитростно, наивно).
С порога в страстные объятья заключаешь
И даришь мне румянца половину.