У тебя лицо ребёнка,
звонкий голос; резвость лани.
Время есть алтарь закланий,
на который я клеёнку
с ярко-синими цветами
постелю тебе под утро.
Ты ведь ощущаешь смутно
то, что календарь – татами,
плаха, эшафот, ну что там
есть ещё? Твердишь молитвы?
Жизнь – арена; поле битвы,
поле, вспаханное потом
наших жизней; нашей кровью
разукрашенное щедро;
душ раскопанные недра.
Поведя красивой бровью,
(тонкой ниточкой – эстетство!)
усомнишься в этой речи;
спросишь: «Неужели нечем
удержать лихое детство?!»
Я молчу… В моём итоге
нет примера для спасенья.
Впрочем, запахом весенним
попытаюсь сделать ноги
(словно позабыв о прочных
цепях: возраст, офис, будни) -
выскользнуть из жизни, будто,
связь со временем непрочной
ниточкой оборвалась…
июль 2006