В двадцать шесть я уже был в хорошем дзене.
Сейчас не важно почему – были причины.
Я носил на руке часы с брегетом –
ставишь его на время, когда надо что-то сделать,
и до звонка ни о чем не думаешь.
Это не сложно - главное, захотеть.
Главное, не бояться что-то пропустить.
Просто сидишь или идешь –
дышишь и смотришь, вдруг видишь,
какие красивые стволы деревьев –
переливы темно-синего и серого,
как у Веласкеса или Соколова.
Свет, идущий вдоль кромки ствола.
Потом дзен кончился.
Я думаю, из-за тебя, хотя все началось раньше –
крушение империи, эпоха перемен и так далее.
Не самое лучшее время для семьи с тремя детьми.
Теперь опять пришло время дзена.
Говоришь себе – ты уже умер.
И тогда становится легче – в самом деле,
какие тогда проблемы?
Но иногда под праздник накатывает.
Наверное, на то оно и Рождество,
что дзену с ним не справиться.
Жизнь разрушает твое спокойствие.
Младенец кричит у тебя в сердце.
Младенец бьет ножкой тебе в ребра.
И начинаешь думать –
должна же быть какая-то надежда.
Какой-нибудь туннель,
словно лучи идут вдоль ствола,
а ты в середине.
Словно впереди свободное пространство.
Словно возвращаешься в детстве с прогулки.
Тебя ждет мультфильм по телевизору
и впереди счастливая жизнь.