В пустыне от жажды я долго страдал.
Оазис желанный вдали увидал.
Там пальмы кивали зеленой листвой.
Родник в нем искрился прозрачной водой.
К нему ослабевший губами припал.
Источник внезапно в барханах пропал.
Засохшее горло забито песком.
И сил уже нету идти мне пешком.
Крадется за мною голодный шакал.
Добычу, почуяв, уж ворон летал.
А солнце палило, ужасный был зной.
И снова виденье встает предо мной.
В тумане восстали родные края.
Леса и озера, и дом у ручья.
Отец ожидая забыв про покой.
Все пишет мне письма дрожащей рукой.
Отраду на старость, давно меня ждут
Знакомый тут с детства домашний уют.
Сверкает и льется журчащий ручей.
А в горле иссохшем лишь кашель сильней.
Закат наступивший, прохладу дает.
Коварная стая по следу идет.
Зыбучий песок ветерок навевает.
Змея на охоту с норы выползает.
Шакал все смелее, все ближе подходит.
Пустыня безжалостно саван готовит.
Свой голос не слышу, в ушах все гудит,
То звон колокольный в пустыне звенит.
Последним лучом осветился бархан.
Ко мне приближался большой караван.