По городу туманному,
по городу без солнца
брожу, как неприкаянный,
с упорством иноходца.
Себе на душу гроздьями
тяжёлыми нанизал я
усталость Красной площади,
и грязный снег Черкизово,
и гул кольца Садового
и ночь, в рекламах броскую,
очарованье говора
особого московского.
Но чем я дольше в городе,
декабрьском и несолнечном,
тем больше сердце в холоде,
тем выше степень горечи
от фриза отчуждённости,
от ворклости вороньих стай
и от её высочества
княгини Одиночества.
Шатаясь неприкаянно
асфальтовыми тропами
между воронотолпами,
меж человекостаями,
ищу, чего не знаю сам –
найдётся - не найдётся –
средь города обманного,
где нет тебя и солнца…