Лошадь долго топала.
К вечеру, усталая,
на скамейку около
речки села, старая...
(Лошадь генеральская,
всеми позабытая,
отставная, царская,
временем побитая...)
Раскурила медленно
сигарету длинную
и стряхнула пепел на
мостовую пыльную.
Взволновалась гривою
и пропела ржание.
Глаз скосила сливовый
на цветочки ранние.
Под тенистой грушею
в зелени рассеяной,
увидала – плюшевый
конь лежал, потерянный.
Сбитыми копытцами –
рук-то нет у лошади -
как из речки Стиксовой
подняла заброшенного.
И губами бережно
осушила, мокрого.
И пошла по берегу
до дому, до тёплого.
Отставная, царская
добрела, взъерошенная,
улыбнулась ласково,
и сказала брошенному :
«...Время каплет нехотя,
флаги все повыцвели,
осень ли орехова,
белым тащит в зиму ли –
будем жить, мой плюшевый,
кушать сено в праздники.
Хоть ты конь игрушечный –
мне – какая разница ?»
...По аллеям парковым,
где цветочки-лютики,
бродят странной парою
Старая и плюшевый.
Лошадь – с сигаретою,
В генеральском кителе,
рядом конь в беретике –
вы их там не видели ?!
Ноябрь 2004