В сочельник было холодно и сыро.
К застолью мандаринок прикупить
он вышел в город. Праздника просила
душа. И жгло слегка от радости в груди
Полвека – это ноша или ниша?
Он чувствовал столетье на плечах.
Но он любил о приключеньях книжки
и новый год у елочки встречал
Он не ходил не в церковь, не на митинг.
Но подавал цыганкам и слепым.
И каждый день он совершал открытья
не грандиозных радостей, - земных.
Его любили дети и собаки.
А женщины ему прощали в общем все.
Он был обычным человеком. Правда,
немного инфантильным. За столом
сентиментальничать он мог о жизни вечной,
и плакать от закатной красоты.
Так вот он вышел в магазин под вечер,
и не дошел.
Упал лицом в цветы
искусственные.
Холодно и сыро,
и одиноко он лежит.
Рука
разжалась желтой долькой мандарина,
и праздник замер снегом на глазах.
О нем никто не пишет мемуаров
и рождество приходит без него.
Он не искал ни вечности, ни славы,
он просто жил и нес в себе добро.
Полвека – это радостная ноша.
И больше сердца радость разрослась.
И разорвалось сердце. Праздник прожит
навылет. И снежинки вальс
танцуют на его холодных пальцах.
улыбка отпечаталась навек.
Лежит старик, и светится как глянец
открытки новогодней кожа век.
Всю жизнь любил застолья и подарки,
и детский смех как марки собирал.
И смерть его не выглядела жалкой.
Сочельник грелся в радужных огнях…