На Мартынов день, осенью печальной,
Листья исполняли танец свой прощальный.
С западного края, сэр Джон Грэм лихой
Воспылал любовью к девушке одной.
Барбарой звалась та, и была милей,
Чем богиня леса и звезда полей.
Слуг своих послал он в город ей родной:
«Барбара, поспешите к нам скорей домой!»
Тихо и спокойно дева поднялась,
Скрыв от всех тревогу, что с души рвалась.
Поспешила в замок, где лежал Джон Грэм:
«Милый, не оставь нас, ты ведь нужен всем!»
«Барбара, послушай… скоро я умру,
Но любовь святую в сердце сберегу.
Милая, ты плачешь? Милая, постой…
Ах, зачем явился я этих слёз виной!»
«Джон, я помню время…- молвила она,
Когда свой любовью ты спас меня от сна…
И вот теперь ты болен, и смерть тебя зовет,
Так пусть она, злодейка, меня с тобой возьмет!»
Но уж не слышал слов он, вздохнул в последний раз
И, с именем любимой, он навсегда угас.
Она тихонько встала, тихонько отошла,
Со смертной раной в сердце она домой пошла.
Звучит набат церковный, набат похож на стон,
На мили раздается сей колокольный звон:
«О, Барбара Аллан, детка, не нужно, не грусти…
И душу сэра Джона не мучай…отпусти.!»
Но Барбара не слышит и смерть скорей зовет:
«О, матушка родная, пришел и мой черед!
Стелите же постель мне с периной из земли,
Пусть надо мною вьются степные ковыли!
Сегодня милый умер, а завтра я уйду…
Лишь этот мир отрину - я новый обрету».
Погост старинный принял красотку как святыню
И рядом с сэром Джоном лежит она поныне;
Взвилась багрянцем роза из сердца Джона Грэма
А на могиле Аллан – шиповник рос нетленный.
Сплелись они так тесно, и так друг друга сжали,
Что часто удивленно вздыхали прихожане.
Цветы у розы красны, шиповник бел как снег -
А души двух влюбленных сплелись в одну навек.