Любой из нас, наверно, сожалеет,
Что годы так стремительно летят,
Что лёгкий, прежде, слог, всё тяжелеет,
И дум обилье строки не вместят.
И что в палитре чувств и размышлений
Реально, без причудливых химер,
Богатство красок – не для сочинений,
Поскольку тесен им стиха размер.
А лёгкость фразы, вся – во вдохновенье!
Но эта Дива очень неверна,
Не будет без неё стихосложенья,
Душа твоя должна быть влюблена!
Всегда! В кого-то! Страстно и взаимно!
Тогда для Музы ты – желанный друг!
И строки твои лягут дивным гимном,
Звуча струной Эоловою вдруг.
Но так не может длиться бесконечно,
И это есть законы Бытия,
Ничто не существует в жизни вечно,
И эту мудрость твёрдо знаю я.
Отсюда тяготенье к чистой прозе,
К свободе от рифмованной строки,
Когда ты подвергаешься угрозе,
Что высмеют тебя же дураки.
И шишки все давным-давно набиты,
И в сердце, до остатка дней – рубцы,
И юности терзанья не забыты,
Хотя уже мы деды и отцы.
Но вот из дальних лет четверостишье,
Когда я сочинил себе девиз,
А он всегда, и в бурю, и в затишье,
Не дал сползти по круче жизни вниз:
«Быть может, нам лишь кажется, что Время
Железным кандалом куёт к скале…
Уж если, парень, сунул ногу в стремя,
То надо постараться быть в седле!»