(О-пись, ля-пись)
Поцелуям веду я статистику,
отмечаю сердечком на глобусе –
удивительная беллетристика
в Андалусии или в автобусе.
И в берлинском отеле, уставшие,
целовались мы, выгнувшись спинками,
а на мягком паласе, опавшие,
наши джинсы валялись с ботинками.
В картотеку впишу я Швейцарию
и парижские шумные улицы,
поцелуй одного пролетария,
под дождем (пока солнце зажмурилось),
И пески средиземного берега,
и машину с прокуренным хоботом,
и, возможно, когда-то Америку,
астронавта, боксера и робота…
В поцелуйчиках весь, одурманенный,
шарик мира взлетает, но падает:
он на нитке тугой, накрахмаленной –
не сбежит! И меня это радует…