Я согласен любимым быть страстно и жутко,
истерично, безудержно, даже безумно,
если стану виной помраченья рассудка
Зеты-Джонс или Турман, которая Ума.
Я согласен сыграть в дочки-матери, если
(тут уж милые дамы, прошу не икайте)
всю игру будут петь без «фанеры» мне песни
Пугачева и, ясно коню, Орбакайте.
Я согласен, чтоб Джокович чисто, всухую
победил под овации Уимблдона,
если, как финалисту, вручат небольшую
компенсацию мне – полтора миллиона.
Как поэт я рифмую сто раз на неделе.
Но и прозу могу. Вот и повод есть веский.
Быть согласен соавтором текстов в портфеле,
если этот портфель носит Миша Жванецкий.